Мумия в меду - Татьяна Коростышевская

– Неизвестно, когда я к милым хозяюшкам в следующий раз загляну, – сообщил он мне доверительно. – Учись, Таисия, печь, цены тебе на брачном рынке не будет. Если повторишь тутошний штрудель или расстегаи с клюквой, сам на тебе женюсь!

Я сказала, что подумаю, попрощалась и оседлала своего железного коня. На предпоследнюю электричку я успевала.

Наг

Рашук вошел в его апартаменты почти бесшумно. Наг медитировал, добиваясь, чтобы оба его сердца бились в унисон. Второе стало активным лишь несколько часов назад и еще не вошло в ритм, кровяное давление резко повысилось, замедляя регенерацию. Капитан был полностью обнажен, ступни скрещенных ног покоились на бедрах, расслабленные руки лежали на коленях, открытыми ладонями вверх, прямая осанка позволяла почувствовать каждый позвонок спины. Он ровно и глубоко дышал, прикрыв глаза.

Пилот почтительно присел на краешек дивана, ожидая, когда медитация закончится.

– Докладывайте, – разрешил капитан, когда второе сердце поймало и закрепило ритм.

Он поднялся с пола, набросил на плечи льняную простыню. Рашука нагота начальства нисколько не шокировала, в их мире не было подобных табу.

– Дева вернула браслеты, – он положил украшения на журнальный столик.

– Я должен их хранить?

Уголок рта мальчишки пополз в сторону, выдавая раздражение. Капитана он не любил, Наг об этом прекрасно знал и даже несколько оправдывал эту нелюбовь: именно он, дайгон Наг, был в команде новичком, он пришел на место безжалостной охотницы Хионы, прежнего капитана. Кстати, и браслеты эти раньше принадлежали ей.

– Как вам будет угодно.

Наг надел браслеты, напрягся, посылая ментальный сигнал левитрону.

– Какие-то проблемы? – саркастично вопросил пилот, неудача капитана его обрадовала. – Регенерация не окончена, вам недостает ментальной силы?

– Силы достаточно, просто ваша дева отдала вам пустышку. Это не исходники.

– Не может быть! – смуглое лицо Рашука побледнело. – Я сам видел, как она их снимала. Да она слабенькая совсем, ее продавить – раз плюнуть, я даже опасался за ее разум после моих манипуляций.

Он склонился, рассматривая украшения, почти обнюхав чеканные пластины. Наконец, разогнувшись, потерянно произнес:

– Запустился процесс деления. Браслеты трансформируются в полный доспех.

– Чудесно, – капитан снял пластины и бросил их в ближайший картонный ящик, стоящий у стены. – Мы, – тут он слегка покривил душой, ибо никакой вины за собой не видел, но принимать на себя общую ответственность было одним из основных качеств руководителя, – потеряли сильный артефакт.

– Я заставлю деву вернуть исходники.

– Нет, Ра-Шу-и-Ки, вы займетесь делом, ради которого мы сюда прибыли. Ищите Итиеша.

– Мне понадобится местное поисковое оборудование и компьютеры, а для этого нужны деньги.

– Баринов сегодня переведет на ваш банковский счет некоторую сумму. Как себя чувствует рой?

– Я его не видел, а использовать здесь привычные средства связи мы не можем.

– Как только объявится, пусть займется кораблем. Мы должны быть готовы транспортировать преступника в любой момент.

– Позвольте вопрос, капитан, – Рашук изобразил нечто вроде военного приветствия. – Может, нам стоит вернуться к червоточине и нырнуть на три тысячи лет назад?

– Чтобы опять угодить в ловушку на выходе?

– Но она же не будет ждать нас вечно.

– И сколько у нас будет попыток, чтобы в этом убедиться? А если в следующий раз мы потеряем кого-нибудь из членов экипажа или лишимся корабля?

– Вы правы, – неохотно согласился пилот, – значит, будем брать Итиеша здесь и сейчас.

– Можете быть свободны. Через семьдесят два часа я жду результатов.

Рашук заверил, что не подведет.

– А что мы будем делать с Таисией? – спросил он, почти покинув апартаменты.

– С кем? Ах, с местной змейкой? Я сам ею займусь.

Наг отвечал с преувеличенной серьезностью, но когда за подчиненным закрылась дверь, позволил лицу расслабиться.

– Займусь не без удовольствия.

Таисия

Электричка была полупустой. Мне даже не пришлось стоять в тамбуре – я прокатила велосипед к окну вагона и с удобством устроилась на дощатой лакированной скамейке. Пригородные электрички в Славигорске были винтажные, вызывающие воспоминания о далеком детстве. До того как в нашей семье появился первый автомобиль, в точно таких же вагончиках мы с мамой добирались до нашего дачного поселка. Каждая поездка была настоящим путешествием, полным удовольствия и маленьких открытий. Сейчас мне не нравился ни грохот составов, ни проносящийся за окном пейзаж. Зато во время пути можно было спокойно подумать.

Инопланетяне! Надо же! Рой-алкоголик в пузырящихся трениках или сером деловом костюме, мальчик, который не мальчик, а целый инженер связи, и живой труп в качестве капитана. Я вспомнила забинтованное страшилище в саркофаге и поморщилась. Да уж, мое непосредственное начальство выглядит все-таки получше.

То, что теперь Рашук знает мою тайну, ни хорошо и ни плохо. Это никак. Ну не пойдет же он меня в полицию сдавать? Или пойдет? Да даже если не полиция, если он Баринову словечко шепнет? От таких перспектив лоб мой покрылся испариной. Кто меня, дуру, за язык тянул? Черт! Я чуть не взвыла от догадки. Да Рашук меня и тянул. Он же меня внушением болтать заставил. Я же почувствовала холодок в запястьях, когда он предложил быть откровенной. Почувствовала, а внимания не обратила. Оказывается, зря. А теперь я в любой момент могу стать жертвой шантажа.

Стоп, паника! Мне тоже есть чем его шантажировать. Если я про инопланетян в полиции начну рассказывать, мне, конечно, никто не поверит. Но ведь есть еще спецслужбы. Неужели в нашей стране никто инопланетянами не занимается? Мне даже искать эти спецслужбы не придется. Я сегодня же заведу несколько фейковых аккаунтов на тематических форумах и настрочу там дюжину отложенных сообщений. Если со мной что-нибудь случится, они автоматически опубликуются, и уж тогда Рашуку придется гипнотизировать людей гораздо солиднее меня и в огромных количествах. Потому что если такие спецслужбы у нас есть, форумы они мониторят всенепременно.

Я даже повеселела слегка, тупик переставал быть безвыходным.

Ну и наконец у меня есть козырь. Улыбаясь во весь рот, я выдвинула из-за манжет чеканные браслеты. То, что они остались на мне, когда я их же с себя снимала, чтобы отдать Рашуку, я почувствовала. Подавила испуганно-удивленный возглас и перестала о них думать, чтобы не выдать себя собеседнику.

– Хорошенькие, – погладила я металл, – верненькие, славненькие.

Я воровато оглянулась, не смотрит ли кто. Такими темпами я в психушку угожу еще до эпохальных откровений в полиции.