Мумия в меду - Татьяна Коростышевская

– Почему Древний Египет? – спросила я осторожно. – Это потому-то Барин им увлечен?

– Мы почти на три тысячи лет промазали, – мальчишка говорил с полным ртом. – На выходе из фрактала…

Он с усилием глотнул и вытер рот салфеткой:

– Ждали нас там, мне пришлось обратно в червоточину корабль отводить. Борт всмятку, капитан в лепешку, штурман пополам. Вот на три тысячелетия и промахнулся. После экстренного приземления выяснил, что время не то, но мы же готовились, языки учили, обычаи, пришлось работать с тем, что есть. Кстати, неплохо у вас за эти годы технологии продвинулись.

Я поставила на стол пустую чашку.

– Ты инопланетянин?

– Я же говорил, что моя тайна круче, – расхохотался собеседник. – Инопланетянин, иномирянин и иногалактианин.

– Сегодня, кажется, не первое апреля.

– Что? – он выложил на столешницу свой коммуникатор, порылся в нем. – День дурака? Нет, женщина, сейчас я тебе не вру, смысла нет.

– Ты сказал, что управляешь колесницами.

Коммуникатор опять исчез в лохмотьях.

– А что мне надо было говорить, что я пилот и инженер связи?

– А ты инженер?

– Ну да.

– А засохший труп?

– Капитан. Только он не труп, а организм в процессе регенерации.

– Тогда кто дядя Витя?

Рашук вздохнул, примериваясь к последнему пирожному:

– Корабельный штурман и бортовой компьютер. И, предвосхищая очередной нелепый вопрос, он у нас рой – негуманоидное существо с неограниченными возможностями трансформации. Так что сегодня он дядя Витя, а завтра, например, тетя Люся. И ты в жизни его от шеф-повара не отличишь, разве что ватрушки печь заставишь, в этом рой не силен.

Мне захотелось сбежать, я привстала.

– Куда?

– Носик попудрить.

– Терпи.

Я поняла, что тактическое отступление накрылось медным тазом.

– Ничего больше не хочешь сделать? – Лукаво проговорил мальчишка. – Поорать, в обморок брякнуться, добрых санитаров вызвать? Выбирай.

– Хорошо, предположим, что ты инопланетянин, твой корабль с экипажем потерпел аварию…

– Предположим.

– При чем тут временные скачки?

– При том, что перемещаться на огромные расстояния возможно лишь при использовании червоточин, складок пространства-времени. Ты, Таисия, в школе хорошо училась?

Я кивнула.

– Значит, при желании ты сможешь и в Древний Египет вернуться через червоточину?

– Если капитан так решит. Мы же не группа инопланетных туристов, мы отряд специального назначения, охотники. Миссия у нас галактической важности, все как у людей.

Рашук был треплом, говорить ему было приятно и радостно. Он рассчитывал отвести сейчас со мной душу, а затем заставить меня обо всем забыть, сведя на нет последствия своей болтовни.

– На кого охотитесь?

– Итиеш, сердцеед, истребитель народов, у вас даже фараон такой был, только наш не фараон… Хотя знаешь, может, это он и есть. Любит наш преследуемый во власть поиграть.

– Это ты его нашел?

– Ну да, методом тщательной обработки информации. Я же лучший специалист.

– В столь юном возрасте?

– Это так по-женски, – фыркнул Рашук, – обращать внимание на внешность. Я намного старше тебя, дитя, и в миллион раз опытнее.

«А треплешься, как пятиклассник перед первой красавицей школы», – подумала я.

– Какое отношение Славигорск имеет к вашему «убийце народов»?

– А вот это вопрос интересный…

Мальчик подозвал официантку:

– Пустую посуду у нас заберите, пожалуйста, и еще чайку мне и моей даме, – он обернулся ко мне. – В принципе моей главной задачей было обеспечить регенерацию капитана, я и обеспечивал, параллельно мониторя информацию об объекте. Самое забавное, что след вел сюда, не именно в Славигорск, а в горы. Тут очень удачно появился помощник господина Баринова, пригласивший меня к вам, и я решил, что на месте у меня будет больше возможностей для поисков. Я же тогда не знал, что этот поганый Ищук для меня настоящую тюрьму организует, шаг вправо, шаг влево – провокация, прыжок на месте – попытка улететь. Кстати, Тая-Таечка-Таисия, как тебе удалось детекторы сетчатки обмануть?

– Думаю, все дело в браслетах, – указательным пальцем я ткнула в выпуклость на его груди. – Я накрывала сканеры раскрытой ладонью, и они срабатывали.

– Уаджет, око Ра, – кивнул Рашук, – полезное свойство. Но ты знала, куда идти, ориентировалась в вентиляционных и лифтовых шахтах. Будь со мной откровенна, Таисия. Ты наемный убийца?

– Не наемный. Мне физической формы недостает, – мне показалось, что по коже от запястий пронесся ветерок, – и опыта, и простой удачливости, иначе давно бы его прихлопнула.

– Баринова?

– Да.

– Чем же он перед тобой провинился?

– Он убил моих родителей.

Я произнесла эту фразу вслух впервые. Мне было шесть лет, когда я потеряла родителей. И не было ни одного дня, чтоб я не повторяла шепотом, как заклинание «Аристарх Баринов убил моих родителей и чуть не убил меня». Когда через полгода после катастрофы я впервые вышла из больницы, Янина Павловна, моя опекунша, решила, что добиться справедливости сейчас мы не сможем. Господин Баринов был богат, как Крез, и со всех сторон защищен связями, расследование по делу о смерти мамы с папой закрылось с формулировкой «несчастный случай».

– Лучшей местью будет, если ты вырастешь и станешь успешным человеком, Таечка, – говорила мне тетя Яна. – Живи будущим, а не прошлым, учись, работай. Не бери грех на душу, смерти врагу не желай.

Янина Павловна была глубоко религиозной, я ее концепцию христианского всепрощения не разделяла, но помалкивала, а то самое запретное желание отомстить со временем лишь окрепло.

Еще несколько лет мы опасались, что Баринов меня найдет, чтобы завершить начатое, но, казалось, он обо мне забыл.

Почему я сейчас решила рассказать обо всем Рашуку? Наверное, в психотерапевтических целях. Потому что тайна очень долго буквально выжигала меня изнутри.

– Мой отец и Аристарх были друзьями детства, – по щекам текли слезы, но я не могла их вытереть, не могла поднять к лицу руки. – В конце прошлого века, это время еще называют «лихие девяностые», они занимались исследованиями не совсем законного характера…

Рашук сложил брови домиком:

– Что это значит?

– Знаешь, кто такие «черные археологи»?

– Мародеры?

– Что-то вроде. Они вели раскопки, минуя официальные инстанции, а находки отправлялись не в музеи, а на частные аукционы.