Девушка, переставшая говорить - Трюде Тейге

На дверной раме Кайса увидела следы от пломбы. Она знала, что иногда полиция совершала осмотр после того, как техники заканчивали свою работу, но иногда бывало, что они просто халтурили и не опечатывали дверь после ухода. Похоже, случилось именно последнее, но могло быть и так, что они сменили замок. Волнуясь, Кайса вставила ключ в скважину. «Я совсем потеряла голову», – подумала она, когда ключ легко повернулся и Кайса прошмыгнула в дом. Чем больше она узнавала о Сиссель, тем более ее разбирало любопытство и тем менее разумной она становилась. Мысль о том, что полиция упустила из внимания записные книжки, подтолкнула Кайсу на этот поступок. Странно, что Карстену дали ежедневники Сиссель, а не ее записные книжки. Они, должно быть, не менее важны. Может быть, Сиссель даже написала что-нибудь убийце, когда он пришел к ней. Кайса определенно помнила, что она видела целую стопку на пианино. К тому же в последние дни Кайса вынашивала идею написать большую специальную статью о Сиссель. Для этого нужно было больше узнать о ней, а дом может рассказать о хозяине довольно много.

Свет в доме не горел. Остатки гнилого кисловатого запаха еще висели в воздухе. Глаза привыкли к темноте, и уличный фонарь прямо у дома делал кухню и гостиную чуть светлее, чем коридор без окон. Кресла, в котором сидела Сиссель, не было, и Кайса смогла разглядеть брызги крови на стене и следы работы полиции.

По спине пробежали неприятные мурашки, Кайса ощутила тот страх, который, должно быть, чувствовала Сиссель, как будто ее страх смерти все еще витал в комнате. Дверь в парадную гостиную была закрыта. Записные книжки так и лежали на пианино. Она быстро пролистала их. Это оказались совершенно новые, ни разу не использованные блокноты. На подоконнике по-прежнему лежала Библия. Кайса взяла ее и пролистала. На первой странице было написано:

«Сиссель в день крещения. Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Псалом 22. С любовью, мама и папа».

Благость? Мать должна была знать о беременности. Возможно, она переживала это так же тяжело, как Сиссель, и поэтому «ушла в море», как выразилась Эльза.

Кайса поспешила обратно в коридор, включила карманный фонарик, который взяла с собой, осветила вокруг себя и просунула руку в карманы висевшей там верхней одежды, проверила сумку. Записных книжек не было.

Когда она медленно двинулась наверх, заскрипели ступеньки. Зловоние уменьшилось, его сменил более привычный запах старого дома, так обычно пахнет в пустом холодном доме. Поднявшись на самый верх, она остановилась на лестничной площадке и прищурилась.

Там было четыре двери. Первая вела в кладовую. Посветив туда, Кайса увидела одежду на вешалках и целую стену стеллажей, полных кухонной утвари, цветочных ваз, сумок и чемоданов, подушек и одеял.

За следующей дверью оказалась спальня с двуспальной кроватью. Обустроена она была по-спартански: два ночных столика и шкаф, на стене рядом с окном висел черный крест. Над кроватью – портрет мужчины с длинными волосами и бородой. Его взгляд был устремлен вверх. Под фотографией было написано «Отче наш». На ночном столике лежали Библия и пара очков. На окне шторы из семидесятых, коричневые в бежевую и горчично-желтую полоску.

Следующая комната была очень похожа на первую. Только здесь была неубранная односпальная кровать. Кайса направилась к последней двери и нашла то, что искала, – комнату Сиссель. Окна здесь выходили на улицу, и Кайса подошла к окну и задернула лососево-розовые шторы, включила фонарик и сняла несколько видео и фото на телефон, оглядывая все вокруг.

Комната была похожа на комнату ребенка. Кровать красиво застлана белым вязаным покрывалом. Сверху лежали белые и розовые подушки с рюшами по краям. Над кроватью висели две полки, на одной сидели две куклы, вторая – полна мягких игрушек. На комоде стояли несколько безделушек, лампа и шкатулка для украшений. Стены голые, за исключением большой картины над постелью. На ней изображены двое детей, схватившихся друг за друга, на мосту с бурлящей рекой под ними и ангелом над головами Кайса открыла шкаф с одеждой и заметила красный пиджак, должно быть, тот, в котором Сиссель была на похоронах отца. Большинство вещей на полках были землистых цветов, но на вешалках висело несколько блузок ярких цветов: бирюзового, темно-розового, королевского синего.

В верхнем ящике комода лежали украшения и косметика, в другом – нижнее белье. «Ну и ну», – подумала Кайса, достав черные прозрачные кружевные женские трусы. На них все еще оставался ценник. То же самое – на ярко-красном бюстгалтере. Там лежало много подобных трусов и лифчиков разных цветов.

Кайса выдвинула все ящики, но не обнаружила блокнотов. Видимо, их все же нашла полиция.

Задвигая ящик, она вдруг остановилась. Что это было? Еле слышный звук, как будто закрылась дверь. Она выключила фонарь и некоторое время стояла в темноте, напряженно вслушиваясь. Нет, ничего больше она не услышала и продолжила фотографировать оставшуюся часть комнаты, затем раздвинула шторы и вышла. Когда она ступила на лестницу, первая ступенька едва заметно скрипнула. Кайса остановилась, стоя ногами на разных ступенях. Не было ли только что слабого дуновения в воздухе? Она вздрогнула. Новый звук. Откуда он шел? «Надо уходить», – подумала она и поставила ногу ближе к стене, ступая аккуратно, и деревянная конструкция не издала ни звука. Продолжая спуск, она чувствовала сквозняк все сильнее с каждой ступенькой.

Как только она ступила на пол в коридоре, входная дверь с грохотом распахнулась. Кайса выставила руки перед собой в попытке защититься.

Но ничего не случилось. Она закрыла дверь, прислонилась к ней и выдохнула с облегчением. Она просто неплотно закрыла дверь. Вот откуда шли эти звуки.

Кайса вернулась в гостиную и остановилась посреди комнаты, оглядываясь вокруг. Где Сиссель могла хранить свои записные книжки – или последнюю книжку, если она выбрасывала их после того, как исписывала? Кайса подошла к книжным полкам. На верхней стояли только две книги – «Во власти Господа» Эвы Лундгрен и «Волки в овечьей стае». Она сделала несколько фотографий книг и пошла в парадную гостиную. Детская одежда была как попало разбросана на столе. Она расправила вещи, лежащие сверху, и сделала несколько снимков.

Нет, теперь пора домой, находиться здесь дольше было невозможно, ее преследовало очень неприятное ощущение. Она медленно прошла обратно в дверь между гостиными. Странно, ей казалось, что она закрыла ее, когда пошла на второй этаж. Но когда она вошла сюда только что, дверь была открыта. Она толкнула маленький столик так, что тот перевернулся, и что-то с шумом упало на пол.

Кожа покрылась мурашками от ужасно неприятного чувства присутствия чужого дыхания.

27

Карстен сидел на диване в гостиной и смотрел вечерние новости. Но он не следил за происходящим на экране, его мысли крутились вокруг убийства Сиссель Воге. Он встал и выдвинул ящик старого буфета, который достался им в наследство от тети Кайсы, достал бутылку виски «Гленфиддих» и засунул ее за пояс брюк. Отнеся ее на кухонный стол, он взял стакан, наполнил его и сделал два больших глотка.