Ад. История идеи и ее земные воплощения - Скотт Брюс

В Аду обитает неумирающий червь, змеи и драконы, омерзительные на вид и на слух, обитающие в пламени, как рыбы в воде; они поражают грешников, особенно любят они отгрызать им конечности за грехи, гениталии за прелюбодеяние, рот и глотку за обжорство, и то же касается остальных частей тела. Так, согласно притче Соломона: «Чем кто согрешает, тем и наказывается»[59]. Согласно пророку Исайе: «Червь их не умрет, и огонь их не угаснет»[60]. От огня исходит тяжелое зловоние, которое мучит не меньше, чем жар. Согласно Исайе, «и будет вместо благовония – зловоние»[61]. И из Псалмов: «Огонь и сера, и палящий ветер – их доля из чаши»[62]. Палящий ветер вызывает дым и смрад, который поднимается из пламени с неистовством бури. Грешников разят молотом бесы, вынуждая их каяться: в мире земном бесы – это пособники зла, но в Аду они – палачи грешников. Как говорит Соломон: «Готовы для кощунствующих суды, и побои – на тело глупых»[63]. Бесы скалятся на грешников, хохоча: «Прекрасно, прекрасно! Мы своими глазами все видели»[64] – ведь грешники пренебрегли девятью чинами ангелов.

В XIII в. авторы-монахи рассказывали притчи о муках в Аду не только в своих интересах, но и для пользы мужчин и женщин любого общественного положения. Одним из самых читаемых авторов того периода был цистерцианский монах Цезарий Гейстербахский (ок. 1180–1240), который множество притч про Ад изложил в «Беседах о чудесах». Представленное как диалог монаха и его послушника, массивное собрание, которое насчитывало более 700 историй, представляло яркие примеры злодеяний и их неизбывных последствий.

Вторую книгу «Бесед о чудесах» Цезарий посвятил обращению в христианство. Туда он включил три притчи о сомнительных людях, которые обратились к монашеской жизни, столкнувшись с муками Ада. Первая о студенте, который заключил сделку с дьяволом, чтобы постичь все земное знание. Вторая о двух колдунах, которые говорили с усопшими с помощью некромантии. А третья о некроманте, который отправился в Ад, чтобы узнать о судьбе местного правителя, и вернулся назад потрясенным и раскаявшимся. Каждый раз страх перед вечными муками побуждал героя примкнуть к ордену цистерцианцев, поскольку так вернее всего можно избежать наказания.

Двадцать четыре года назад в Моримонде был аббат, который вступил в цистерцианский орден по необходимости. То, что я собираюсь о нем рассказать, я почерпнул из труда отца Германа, аббата Мариенштаттского, который видел этого аббата, говорил с ним и внимательно расспросил о том, как тот умер и вернулся к жизни.

В юности этот аббат учился в Париже с другими учеными мужами. У него был настолько косный ум и плохая память, что он почти не мог понять или запомнить что-либо, и все смеялись над ним и считали его идиотом. От этого он тревожился, и сердце его поразили многие скорби. Однажды он заболел, и, слушай внимательно, перед ним появился Сатана и сказал ему: «Хочешь поступить ко мне на службу? Я дам тебе все известные людям знания». Услышав это, юноша испугался и отвечал так: «Сгинь, Сатана, никогда тебе не стать моим господином, а мне – твоим рабом»[66]. И хотя он не поддался, Сатана силой раскрыл юноше ладонь, вложил в нее камень и сказал: «Сожми камень в руке – и узнаешь все». Когда дьявол удалился, юноша вернулся в академию, стал ставить вопросы и побеждать соперников в дебатах. Окружающие были поражены глубиной его познаний, красноречием, неожиданной переменой в этом идиоте. Но он не выдавал своей тайны и никому не раскрыл источник знания. Недолгое время спустя он сильно заболел, и к нему вызвали священника, чтобы он исповедовался. Помимо других грехов, юноша признался в том, что получил от дьявола камень и вместе с ним непревзойденный ум. Священник ответил: «Бедняжка, отбрось это дьявольское орудие, или ты никогда не постигнешь знания Господа». В ужасе юноша бросил на землю камень, который держал в руке, и вместе с камнем отбросил ложное знание. Что было дальше?

Юноша умер, и его тело принесли в церковь, где все ученые мужи стояли вкруг его похоронных носилок и пели псалмы по христианскому обычаю. Но бесы похитили его душу и утащили в глубокое ужасное ущелье, источающее серный дым. Они встали по обе стороны ущелья. На одной стороне бесы швыряли его бедную душу, словно мяч; бесы на другой стороне ловили ее. У них были острые когти, намного острее иглы или лезвия. Этими когтями они причиняли такие мучения, когда швыряли его и ловили, что никакая пытка, как он говорил впоследствии, не могла с ними сравниться.

Господь был милосерден и послал – не знаю, как – к нему святого человека, вызывающего благоговение, который принес бесам такое послание: «Слушайте, Всевышний наказывает вам отпустить эту душу, обманутую вами». Бесы тут же отпустили душу и удалились, не смея больше к ней притронуться. Душа воссоединилась с телом, оживила его мертвые члены, и юноша воскрес, чем вызвал ужас среди ученых мужей, и они разбежались кто куда. Встав с похоронных носилок, он объяснил, что жив, и рассказал – скорее жестами, чем словами – о том, что видел и слышал. Поскольку он немедленно вступил в цистерцианский орден и очень строго обходился с собой, жестоко наказывая свое тело, все, кто видел его, понимали, что он испытал муки Чистилища или даже самого Ада.

ПОСЛУШНИК: Ты можешь разъяснить мне, учитель, место, где он подвергся пыткам, находилось в границах Ада или Чистилища?

МОНАХ: Если это ущелье было в Аду, значит, он исповедовался без покаяния. И это достаточно ясно, поскольку, по свидетельству небесного посланника, он потерпел великое наказание за то, что согласился хранить камень дьявола.

Как я узнал из чтения, а не услышал в разговоре, два юноши занимались некромантией в Толедо. Случилось одному из них серьезно заболеть. Когда пришел его черед умирать, компаньон попросил его явиться через двадцать дней, и тот дал обещание сделать все возможное. Однажды, когда он был в церкви перед иконой Пресвятой Девы и читал псалмы по душе своего друга, явилась истерзанная душа и свидетельствовала о муках, жалко стеная. Когда друг спросил его, где он находится и как повернулась его судьба, тот ответил: «Горе мне, я проклят навечно за дьявольское искусство, которому я обучился, ведь это – истинная смерть души, как можно понять из названия нашего ремесла[67]. Я советую тебе, мой единственный друг, оставить это проклятое знание и искупить свои грехи перед Господом, ведя религиозный образ жизни».