Полуночный лихач - Елена Арсеньева

Она прикусила язык, но было уже поздно. Честноеслово, скажи Нина, что провела этот вечер на панели, а Лапка присутствовала приее любовных играх с чужими мужиками, реакция не могла быть более бурной!

– С Инной?! – Антон смотрел дикими,ревнивыми глазами. – С этой сводней? Думаешь, я не знаю, что она меняненавидит, что она на все готова, только бы ты дала мне отставку? Ты жеслышала, она Лапку приблудной называла, ублюдком…

– Но это было только раз, и только побольшой пьянке! – отчаянно вскрикнула Нина.

– Это было на нашей свадьбе! Она нам всюсвадьбу испортила!

– Ничего она не испортила! И она потомужасно извинялась, тысячу раз просила прощения! Да и вообще, какая разница, чтоговорит Инна, куда важнее, что это не я говорю, и мне плевать на ее глупости,ты же знаешь, как я люблю Лапку! Ведь я удочерила ее, ну, Антон, ну будь жесправедлив!

– Не сомневаюсь, что ты об этом широкомжесте двадцать раз пожалела, – словно бы выплюнул он в лицо Нине. – Ачто касается Лапки, она мне рассказывала, с какими «дяденьками» тебя знакомила«тетя Инна», как ты им улыбалась…

– Не смей! – неожиданно для себязакричала Нина так громко, что у нее зазвенело в ушах. – Не смейиспользовать ребенка в своих гнусных целях! Ты все врешь, врешь!

Антон мгновение смотрел на нее прищурясь,потом тихо спросил:

– Это какие же у меня могут быть цели,хотелось бы уточнить? Вдобавок гнусные? Ты что имеешь в виду?

Эх, надо было промолчать, отвернуться, уйти накухню или в другую комнату, в ванную к Лапке, наконец, но Нине уже попала вожжапод хвост:

– Какие? А ты как будто не знаешь, невинныймальчик! Знаешь, кто мне звонил вчера днем? Угадай с трех раз! Тот самый мужик,которого ты нанял, чтобы меня отправить на тот свет. Ему, видишь ли, показалсямаловат гонорар, вот он и решил поправить дело за мой счет, в том смысле, что,может, я захочу… как это? – а, перевести стрелки и заказать тебя!

Антон смотрел на нее, растерянно моргая. Рукаего дернулась вверх – раньше, пока Антон не сбрил бороду, в минуты наивысшегозатруднения была у него такая привычка: дергать тугие рыжеватые пряди, –ну а теперь только и осталось, что помять вяловатый подбородок, слишкоммаленький для его длинного, костистого лица, и буркнуть, хлопая густымиресницами:

– Крыша в пути! И едет все дальше идальше!

В следующее мгновение, отшвырнув фонарик иотвертку, он подступил к Нине, прижал ее к стене, вытянув около головы руки ине давая двинуться:

– Так, значит, я решил тебя убить, да?Тебе брякнул это какой-то придурок, и ты сразу поверила, да?

Его голубые глаза так и сверлили ее лицо,дыхание обжигало. Молнией проблеснуло воспоминание: Лапка спит, она собираетсяуходить, и вдруг Антон вот так же припирает ее к коридорной стенке и, жаркодыша, бормочет: «Не уходи! Останься! Неужели ты не видишь, неужели ты до сихпор не поняла, что нужна не только Лапке, но и мне? Мне!» На миг показалось,что вот сейчас его губы точно так же скользнут по ее шее – и все это закончитсятем же, чем закончилось тогда, давно: пылкими объятиями прямо на полу, потом –в постели, но он только опять оскалился и резко отстранился.

Отвернувшись и явно остывая, проворчал:

– Ты мозги-то заставь работать! Если бы язамышлял твое убийство, за каким чертом мне возвращаться сегодня раньше времении соваться голыми руками в эти 220 вольт? Спокойно мог бы подождать, пока тывернешься и первая позвонишь в квартиру! И вообще, почем я знаю, может быть,это ты сама всю эту историю со звонком и выкрученной лампочкой подстроила?

Вместо того чтобы сказать и ему про крышу впути, Нина так растерялась, что глупо пролепетала:

– Да ты что, Антон? Ты же сам не веришьтому, что говоришь! Я ведь была уверена, что ты не приедешь раньше чем вовторник. И мы уехали к Инне именно потому, что…

– Конечно! – шлепнул он себя полбу. – Дурак я, дурак! Не сомневаюсь, что ты своим куриным умишком несмогла бы додуматься до такого невинного убийства! Зуб даю: это пришло в головутвоей Инночке, этой леди Макбет недоделанной, этой Мэри Бренвилье из НижнегоНовгорода!

– Хватит! – Нина рванулась вперед,подхватила на руки Лапку, которая как раз вышла из ванной в пижамке и теперьрастерянно таращилась на родителей, – и метнулась в детскую.

Руки у нее так тряслись, что она с трудомразобрала Лапкину постель. Чуя недоброе, девочка без звука юркнула под одеяло,свернулась клубочком, крепко зажмурилась и только слабо шевельнула губами вответ на Нинин поцелуй. Но стоило той шагнуть к выходу, как Лапка жалобнопрошелестела:

– Ма, не уходи. Посиди со мной.

Нина покорно села – главным образом потому,что Антон все еще ходил туда-сюда по коридору, а видеть его она не хотеласейчас ни за какие деньги. Но сидеть на краешке узенького Лапкиного диванчикабыло так неудобно, что она прилегла, просунув руку под дочкину подушку ивцепившись в спинку диванчика, чтобы не упасть. Лапка довольно заурчала ибуквально влипла в спинку, чтобы дать Нине больше места:

– Мамочка, поспи, отдохни, тыустала! – И тотчас успокоенно засопела, как всегда, мгновенно провалившисьв сон.

Ничего себе отдохни! Нет, Нине совсем неулыбалось, проведя прошлую ночь на заднем сиденье Инкиной «Лады», снованочевать абы как, вытянувшись «солдатиком» на краешке дочкиного дивана. Ивсе-таки уж лучше так, чем снова выяснять отношения с Антоном! Он ведь никогдаей слова не дает сказать.

Конечно, Антона можно понять. Спешил, летел,так сказать, домой, дрожал, вот счастье, думал, близко, порадую любимую (ну,нелюбимую, но это уже детали!) женушку внеплановым возвращением, а тутубийственный капкан на вернувшегося навострен, жены дома нету, и встречалюбящих супругов плавно переросла в бурную ссору, чуть до рукоприкладства делоне дошло! А ведь и у Нины были причины выйти из себя. Эта жуть с Инниной дачей…

Хорошо, что она так и не нашла времениупомянуть о пожаре. Самое любезное, чего дождалась бы от Антона: «Так и надотвоей сводне!»

Ну что с ним происходит, почему он стал таким?Даже не стесняется впутывать Лапку в грязные измышления насчет каких-томифических «дяденек»!

Да, Антон изменился просто неузнаваемо. А онасама? Ведь уже не в первый раз они орут друг другу что попало, лишь бы толькоударить побольнее! Это уже в привычку вошло. Если бы Нина только моглапредположить, чем обернется для нее этот брак, который начинался так светло иромантично, разве согласилась бы она на предложение Антона?

Согласилась бы. Потому что Лапка…