Ангел скорой помощи - Мария Владимировна Воронова

* * *

Вечером пришла тетя Люся и принесла к чаю маленький квадратный торт с кремовыми розочками. «Кнут и пряник в комплексе», – поняла Надя, заглянув в решительное лицо тетки, и попыталась улизнуть на улицу, возложив на отца долг гостеприимства, но тетя Люся так внушительно произнесла: «Не выдумывай! Нет у тебя никаких дел!», что Надя послушно заварила чай и разрезала тортик на шесть кусочков.

– Ты мне это брось, Надежда! – начала тетя Люся с места в карьер.

– Что именно в этот раз, Люсьена? – улыбнулся папа.

– Что-что, будто сам не знаешь! Своих давно пора рожать, а она чужого, хм-хм, чтобы не сказать плохое слово, нянчит!

– Так и молодец.

– Какой молодец, господи, о чем вы только думаете? На черта тебе это сдалось, Надя! Тут со своим здоровым не больно-то замуж берут, а ты чужую дурочку хочешь на себя взвалить! Куда ты потом с таким багажом?

Папа примирительно похлопал тетю по плечу:

– Люсьена, успокойся. Никто никого не усыновляет пока. Просто взяли шефство, и то неофициально.

– А то я вас не знаю! Два раза подержали на руках и растаяли, и вот уже здравствуйте, в доме новая хозяйка!

– А ты вещи детские принесла? – спросил папа.

– Ага, сейчас! Стану я на чужих разбазаривать! У меня все хорошее, качественное, натуральное! Для родных внуков берегу. Кто из детей первый родит, тот и получит.

– Ясно, – папа положил тете еще кусочек торта, – купим тогда в магазине.

Тетя Люся внушительно кашлянула:

– Ты бы лучше дочери родной приобрел что-нибудь модненькое, а то ходит как чумичка, парни вон в ее сторону даже не глядят, они нынче разборчивые пошли. Но нет, зачем, мы лучше не пойми о ком позаботимся, а дочь перебьется?

– Ей нужнее, – пискнула Надя.

– Может, и так, но вы при чем? Вы этих детей не рожали и даже водку их родителям не наливали. Пусть государство заботится, мы на то налоги платим.

– Тетя, но ребенок…

– Молчи уж! – отмахнулась тетя Люся. – Благодетельница выискалась! Тебе свою жизнь давно пора устраивать, а ты все мать Терезу из себя строишь, все заботишься о людях, будто они без тебя не обойдутся. Знаешь, на таких, как ты, не больно-то женятся!

– На каких это? – нахмурился папа.

– На таких. Общественницах, для которых интересы коллектива превыше всего.

– Можно подумать, что выйти замуж – это прямо единственная достойная цель в жизни, – пробормотала Надя.

– А как ты думала? Мы с отцом не вечны, останешься одна, что будешь делать? Думаешь, пациенты твои тебе помогут? Да они через пятнадцать минут после выписки забыли, как тебя зовут и кто ты такая! На коллег надеешься? Типа коллектив большая дружная семья? Так оно верно ровно до тех пор, пока ты вкалываешь, как лошадь. Выйдешь на пенсию, все. Считай, что ты для своей дружной семьи сдохла. Кому надо со старухой возиться? Так и помрешь одна-одинешенька, если раньше твои подопечные сироты тебя не ограбят и не убьют.

Украдкой подмигнув Наде, папа попросил Люсю не рисовать столь зловещие перспективы.

– А как ты хотел? Воспитал ребенка для сказки, а не для жизни, где она теперь мужика нормального найдет? Парни прекрасно чувствуют, какая девушка будет домом заниматься, а какая мечтать черт знает о чем.

– Ты уж определись, кто такие мужики, – засмеялся папа, – тупой скот, способный только жрать и размножаться, или же суперчувствительные экстрасенсы. А то у тебя то так, то эдак, и непонятно, как жить подрастающему поколению.

– Ишь ты, подловил! Свою выгоду даже животное чует! А ты воспитал детей! – Для убедительности тетя Люся обратилась к грехам и грешкам прошлого: – Дома пол не метен, а они таскаются по всему району, макулатуру собирают, чтобы школа первое место заняла. Всем, главное, плевать на эту макулатуру с высокой колокольни, притащили из дома пару газет, и ладно, одни твои дурачки стараются. Или где такое видано, отец сам себе носки штопает, а дочка сидит, шьет медведей идиотских для школы, общественную нагрузку выполняет.

– Для ярмарки солидарности, – Надя невольно улыбнулась, вспомнив, как радостно было ей шить этих медведей и как приятно потом, когда их раскупили почти так же быстро, как и непревзойденные кошелечки с бахромой от Ленки Ширяевой.

– Обязательное, между прочим, мероприятие, – заметил папа.

– Вот и нарисовала бы картинку за десять минут, чтобы отстали, как все нормальные дети, и все, а ты вместо этого занималась какой-то ерундой, когда могла бы отцу и брату белье починить.

– Почему это ерундой? – вступился папа. – Мы тогда много денег собрали в Фонд мира.

Тетя Люся театрально расхохоталась:

– И что, мир во всем мире сразу наступил? А то я что-то как погляжу программу «Время», так кругом очаги международной напряженности.

– Ну не все сразу, курочка по зернышку клюет.

– Правда в том, что ты в дырявых носках ходил ради того, чтобы какая-то сытая партийная морда на халяву за границу скаталась, вот и все. Когда вы поймете наконец, что если вы сами о себе не подумаете, то никто другой решать ваши проблемы точно не станет? Вот Миша такой прекрасный был вариант, а нет, упустила.

– Теть, но я ему совсем не нравилась. Он даже мне не позвонил ни разу.

– А я тебе говорила, звякни сама, не развалишься! За хорошего мужика бороться надо, а то так и просидишь. Вот где теперь нового найдешь, такого, чтобы непьющий да еще с жилплощадью?

– Ты слишком уж прагматична, Люсьена.

– А посмотрим, как вы запоете, когда Вовка из армии придет! Отслужил, все, взрослый дядька, захочет жену привести, и где вы тут все разместитесь? А ребенок появится, так и вовсе пиши пропало. Невестка себя полноправной хозяйкой почувствует и зашпыняет тебя, Наденька, а то и выставит из дому, и куда ты пойдешь? Что-то мне подсказывает, что твои дорогие подопечные тебя даже на порог не пустят. Поэтому берись скорее за ум и ищи нормального парня!

Надя улыбнулась:

– Я бы и рада, но не получается пока.

– И не получится, пока у тебя святость на лице написана. Нимб прямо глаза слепит.

– Вот и славно, сэкономит молодая семья на электричестве. Везде свои минусы и плюсы, диалектика, – засмеявшись, папа потрепал Надю по голове и поднялся. – Новости спорта скоро начнутся, посмотрю.

Долив кипятка в свою любимую кружку с корабликом, папа вышел из кухни. Через минуту из гостиной забормотал телевизор.

– Я ведь о тебе забочусь, – сказала тетя Люся.

– Вот видишь, сама заботишься о чужом