Последнее слово за мной - Татьяна Полякова

— Не драматизируй, ради бога. И уж если говоритьначистоту, речь идет о наших жизнях. Твоей и моей. Это просто счастье, что мыее нашли.

— Да, — вздохнул Алексей Петрович и добавил:

— Моя жена настоящая красавица. Ты не находишь?

— Нахожу. Ко всему прочему, она умная женщина, ксожалению. Но, к счастью, она корыстна, как все женщины в этом мире.

— К сожалению, Кирилл, к сожалению, — засмеялсяАлексей Петрович, а мне пришлось срочно отлепиться от двери, потому что наулице истошно залаял доберман. Я мысленно пожелала ему сдохнуть и на цыпочкахбросилась в конец коридора, отчетливо различив шаги человека, направляющегося кдвери: как видно, Кирилл Сергеевич решил выглянуть во двор и посмотреть, чегопонадобилось собачке, а окна его комнаты выходили в сад.

На первом этаже я вновь столкнулась с Андреем. Он суровонахмурился, а потом и вовсе отвернулся, делая вид, что меня не заметил. Яподнялась в свою комнату и рухнула на постель. Несмотря на очередную разведку,в голове моей мало что прояснилось. К примеру, подслушанный мною разговорзапутал все еще больше. Разговаривали они как друзья и компаньоны, однакоКирилл Сергеевич — актер искусный, и я определить не берусь, когда он лжет, акогда говорит правду. Речь идет о каком-то деле (чрезвычайно серьезном, отуспеха которого зависит жизнь обоих). Если Алексей Петрович смертельно болен,как пытался уверить меня Кирилл Сергеевич, беспокоиться о делах довольно глупо,хотя, с другой стороны, о своей болезни он может и не знать… Как не знает, еслисам мне сказал: «Недолго осталось»? А завещание на мое имя? То есть на имяжены?

Если все так, как он говорил, поступки Кирилла понятны: онждет смерти хозяина, я вместо Полины получаю деньги и отдаю их ему (шантажируяменя, добиться этого будет нетрудно). Черт, о каком же наследстве идет речь,если он посулил мне пятьдесят тысяч? Все вроде бы складно, кроме одного:настоящая Полина, узнав о смерти мужа, скоренько здесь появится, и КириллСергеевич не получит ни гроша.

Или он надеется и ее шантажировать?

Я ворочалась с боку на бок, дважды вставала и принималасьбродить по комнате, но толку от этого не было.

Утро наступило слишком быстро и вновь началось собачьимлаем. Половину ночи я занималась шпионской деятельностью, а вторую половинупонапрасну напрягала свои извилины, и подниматься в восемь утра мне совершенноне хотелось. Но если я буду спать как убитая до полудня, Кирилл, пожалуй,заподозрит неладное. До девяти я провалялась в постели, а потом отправилась вванную. Не успела я принять душ, как услышала стук в дверь, торопливо накинулахалат и пошла открывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич.

— Вы уже встали? — спросил без улыбки.

— Как видите, — ответила я. Он прошел в комнату,положил на стол паспорт, посмотрел озабоченно и вдруг сказал:

— Какие у вас планы на сегодня?

— Никаких, — усмехнулась я.

— Пожалуйста, в первой половине дня оставайтесь в доме.

Он развернулся на пятках и не спеша покинул комнату, печатаяшаг, точно Командор.

— Осточертели мне ваши азиатские хитрости, —покачала я головой и взяла со стола паспорт, фотография та же, что и наводительском удостоверении.

Вглядываясь в лицо женщины, я вновь подумала с трепетом:неужели люди могут быть так похожи? — Такое только в сериалахбывает, — пожала я плечами и продолжила изучение паспорта. Прописка поулице Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть. Следует заглянуть туда. Шестьлет назад, двадцать восьмого сентября заключен брак с гражданином БасмановымАлексеем Петровичем. Больше ничего интересного. Я прошлась по комнате,насвистывая, постояла возле окна, а потом вернулась в ванную. Где-то через часвновь постучали, и ко мне заглянул Сергей.

— Алексей Петрович спрашивает: вы завтракать спуститесьили вам сюда принести?

— Спущусь, — ответила я. Дождалась, когда за нимзакроется дверь, взяла тапку в правую руку, левую с удобствами устроила наспинке кресла и изо всех сил ударила по ней резиновой подошвой, причем трижды.Боль была такая, что впору взвыть, но я этого делать не стала, более того, дажепорадовалась, потому что теперь красочный синяк мне обеспечен. Через полчаса,надев легкое платье с короткими рукавами, я была в столовой.

— Что тебя задержало? — поздоровавшись, спросилАлексей Петрович. — Мы уже хотели начать без тебя.

— Я упала, — хмуро пояснила я. — Боюсь, чтовывихнула руку. Болит страшно.

Оба как по команде уставились на мою руку, а потомпереглянулись.

— Очень болит? — с беспокойством спросил АлексейПетрович. — Надо вызвать врача. Вдруг перелом? — Тут он дажепобледнел, так его напугало мое возможное увечье.

— Какого черта ты ведешь себя так, точно я свернулашею? — возвысила я голос. — Я давно не ребенок и сама в состояниирешить, стоит обращаться к врачу или нет.

— И все же я бы вызвал врача. Пусть посмотрит.

— Я думаю, Алексей Петрович прав, — встрял Кирилл,косясь на мою руку. — Со здоровьем шутить не следует. Если вы невозражаете, я позвоню врачу сразу после завтрака.

— Звоните, — отмахнулась я. — Этообыкновенный синяк, через день-два пройдет. Сейчас я с трудом шевелю рукой, чтовполне понятно. Нравится раздувать слона из мухи — отправьте меня в реанимацию.

За завтраком, я искусно управлялась одной рукой, леваялежала на столе без движения. Могу поклясться, это вызвало в обоих мужчинахнечто близкое к панике.

— К врачу все же стоит обратиться, — не выдержалКирилл и чуть ли не бегом припустил к телефону.

Врач появился в доме в рекордно короткие сроки. Осмотрел моюруку, констатировал ушиб и рекомендовал то, что обычно рекомендуют врачи втаких случаях.

— Перелома нет? — переспросил Кирилл Сергеевич ине смог скрыть вздоха облегчения, услышав:

— Ушиб, и ничего более.

Такая забота едва не вызвала у меня слезы умиления. Приятнознать, что Кириллу я необходима здоровой, только вот для чего? АлексеюПетровичу диагноз врача был передан немедленно, и он тоже порадовался.

— Тебе надо отдохнуть пару дней, — ласково сказалон, ухватив меня за здоровую руку. — Может быть, стоит полежать в постели?

— У меня что, грипп? — удивилась я и присмотреласьк «мужу» получше.

Последние несколько часов он интересовал меня даже больше,чем Кирилл.