Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

– Иди сюда! – кивнула княгиня, поверх голов детей. – Иди сюда, мой хороший!

Костя скованно подошёл. Она схватила его за голову, прижала вместе с Олегом и Яной, поцеловала. Костя слышал, как шмыгает носом Яна, и сам уже с трудом держался, чтобы не заплакать. Даже мама так с ним никогда не прощалась.

Княгиня оторвала их секунд через десять, ещё раз поцеловала каждого по очереди, ободряюще улыбнулась Яне.

– А ну, не киснуть! Всё будет хорошо, Яна, вот увидишь. Мы справимся с этим. И отец вернётся, и вы вернётесь, и Костя…

Ольга опять запнулась. Костя понял почему. Он не мог её винить, он сам бы не знал, что сказать тут.

Она вскинула голову, сердясь на саму себя, повернулась к брату.

– Если с ними что-то случится, Кощей…

– С ними всё будет в порядке, – улыбнулся он. – Весь мир может сгореть, но, пока они со мной, им ничего не грозит.

Глава 10

Брак по расчёту

В маленькой дворцовой церкви, куда помещалось от силы человек тридцать, было душно и жарко. Иван заметил крохотные капельки пота на виске Софии. Он сам чувствовал, как промокла рубашка под вишнёвым колером, но ничего нельзя было поделать.

Окон в часовне, больше похожей на молельную, не было. Дверь закрыли за последним вошедшим, словно боялись, что кто-то убежит. От дыхания колебалось пламя свечей и лампадок, испуганно взмётываясь всякий раз, как собравшиеся гости хором отвечали на возгласы епископа Блатта, венчающего новобрачных.

– Блаженны все боящиеся Господа! – хорошо поставленным голосом провозглашал епископ.

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – пели собравшиеся гости за спинами новобрачных.

– Ходящие по путям Его! – торжественно выводил Блатт.

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – отвечали ему.

– Плоды трудов твоих ты будешь есть! – продолжал Блатт.

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – радостно поддерживали гости.

Иван боялся, что София вот-вот упадёт в обморок. Если даже ему было тяжело в этой жаре и духоте, то что же говорить про неё? Нежно-голубое платье было так туго стянуто сзади, что девушке почти нечем было дышать. Белокурые волосы были собраны заколками и обвиты изящной золотой цепочкой с бриллиантовыми подвесками.

Краем глаза он замечал, как быстро поднимается и опускается её грудь, видел побледневший профиль и незаметно сжимал её запястье, пытаясь хоть как-то подбодрить. Ничего большего он сейчас сделать не мог.

– Блажен ты и хорошо тебе будет! – старательно выводил Блатт слова псалма.

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – вторили ему собравшиеся.

– Жена твоя как виноградная лоза плодовитая по сторонам дома твоего.

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

Иван различал в хоре голосов, отвечавших епископу, негромкий тенор императора Стефана, стоящего сразу за ними, голоса императрицы, Амори. Все остальные голоса неразличимо сливались в хоре, торжественно и согласно аккомпанируя епископу.

Жених с невестой были избавлены от этой обязанности. Не слышал Иван и своих – ни Фёдора, ни Остея с Игнатом и Радько, приглашённых, видимо, чтобы хоть кто-то был со стороны жениха. Месса шла на вестланском, который из них с грехом пополам понимал только Потапов, но подпевать не рисковал даже он.

Иван предлагал пригласить в Клауден Матвеева с Босоволком и всей остальной свитой. Раз он согласился на свадьбу, раз всё было решено, никакой опасности в их присутствии уже не было. Более того, придало бы дополнительной легитимности.

Ему вежливо, но твёрдо отказали, сославшись на объявленный карантин и меры безопасности. Сразу после свадьбы они должны были отправляться к войскам, собранным местным храбрецом Тристаном на границе Давоса и Арадона, и присутствие послов Марьи могло создать ненужные сложности. Ивану пришлось согласиться и с этим.

Блатт закончил молебен, взмахом руки успокаивая хор голосов и давая понять, что приступает к самому главному. Иван не глядя сжал сильнее запястье Софии. Её обморок сейчас уже ничего не решит. Только отсрочит.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы венчать священными узами брака раба Божия царевича Ивана Волховского и рабу Божию принцессу Софию Барлоог. Это двое людей принесут сегодня клятвы верности на всю жизнь и будут жить вместе в любви, и заботе, и Божьей благодати и во славу Господа Бога нашего и императора Барлоога, укрепляя семью свою, и род свой, и союз между домами. Ибо сказано: «Плодитесь, и размножайтесь, и владейте землёю». И ещё сказано: «Да оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое в плоть единую, и тех, кого Бог сочетал, человек да не разлучает». – Иван Волховский! – обратился епископ к царевичу. – Пришёл ли ты в этот храм добровольно и является ли твоё желание вступить в законный брак искренним и свободным?

Иван помедлил секунду.

– Да.

– София Барлоог! – Блатт повернулся к принцессе. – Пришла ли ты в этот храм добровольно и является ли твоё желание вступить в законный брак искренним и свободным?

– Да, – чуть слышно произнесла София.

– Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии, в счастье и в несчастии до конца своей жизни?

– Да! – твёрдо сказал Иван.

– Да! – повторила София.

Иван кожей чувствовал напряжение, повисшее в крохотной часовенке. Несмотря на все договорённости, несмотря на прямое и явное согласие, он знал: и император, и Амори, и Комнин, которого всё-таки решили не тащить в церковь, и тем более Наина, стоящая здесь где-то в самом углу, ждут от него какой-то неожиданности, какой-то внезапной строптивости в самый последний момент.

Он угрюмо усмехнулся про себя, подумал, что сейчас им этого стоит ждать не от него, а от Софии. Он-то уже не откажется, он уже принял решение. А вот она… она может… после вчерашнего их разговора…

– Готовы ли вы с любовью и благодарностью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их согласно учению нашей Святой церкви?

– Готов.

– Готова.

– Иван Волховский! – в звенящей тишине голос Блатта звучал уверенно и заполнял всё пространство. – Готов ли ты взять в законные жёны Софию Барлоог?

Это был последний вопрос. Это была последняя возможность сказать «нет».

– Готов! – ответил Иван.

– София Барлоог! Готова ли ты взять в законные мужья Ивана Волховского?

– Готова! – выдохнула София так тихо, что, кажется, только Иван и епископ Блатт услышали её.

Но этого было достаточно. Они всё сказали, от них больше ничего не зависело. Осталось совсем немногое.

– Есть ли кто-то в этом храме, кто имеет что-либо против этого брака? – епископ поднял глаза поверх их голов. – Знает ли кто-то что-либо, что делает этот брак незаконным