Пятый всадник - Александр Харыбин

Стоя на стуле, я дотянулся до импровизированной пенопластовой крышки. Одного взгляда внутрь оказалось достаточно, чтобы спина покрылась холодным потом. Ноги ослабли в коленях. От греха подальше, поспешил слезть со стула. Вся эта емкость объемом кубометров пять, сколоченная из фанеры и пенопласта, почти до самого верха была заполнена смесью древесных опилок и жидкого кислорода. Рядом со мной находилось несколько тонн чрезвычайно взрывоопасного вещества, называемого оксиликвит. По мощности он превышает тротил почти в два раза, взрываясь от малейшей искры. Взрыватель, скорее всего, дистанционный, от мобильного телефона, а, может, выставлен на определенное время. Судя по объему накопившегося кислорода, установка непрерывно работает несколько дней. Еще полдня – и кислород уже начнет переливаться через край, если не предусмотрена автоматика. Вполне может быть, что через минуту весь цех превратится в тысячу кусков бетона, разбросанных на площади несколько квадратных километров. Почти бегом я выскочил из цеха, в дверях столкнувшись нос к носу с вернувшимся Саней.

Он хотел что-то сказать, но, едва взглянув на меня, сам стал меняться в лице, остановился и даже, как показалось, чуть присел. Интересно было бы сейчас посмотреться в зеркало. Что-то в моей физиономии такое, что внушает ужас окружающим.

– Стой! Туда не ходи, – я схватил его за рукав и потащил подальше от здания.

Отойдя метров на двадцать, он уперся и попытался высвободиться.

– Да подожди ты! Скажи толком – что там такое?

Я рассказал.

– Ну, и что мы будем делать?

Истинным моим желанием было немедленно сесть в машину и свалить отсюда как можно дальше, но я предложил немного другой путь: вынимаем из компьютера жесткий диск, если в других помещениях есть еще компьютеры – делаем с ними то же самое, берем всю документацию и валим отсюда к чертовой матери. Саня возражал. Видимо, он не совсем представлял себе – что такое пять или шесть тонн оксиликвита, раз предлагал попытаться разминировать эту бомбу.

– Саня, ты вообще представляешь себе, что здесь будет, когда эта хрень рванет? Куски горящего бетона разлетятся на полкилометра, а, может, и больше. Там, за забором – я махнул рукой – какое-то химическое предприятие. До ближайшей цистерны – не больше двухсот метров. Если такой кусок пробьет у нее стенку – это все, капец. Здесь будет своя сицилийская Хиросима.

– Вот именно.

– Именно что?

– Вот прикинь, сегодня здесь все взрывается, полгорода сносит. Завтра начинается расследование и тут же находится куча свидетелей, которые показывают, что незадолго до взрыва здесь тусовались двое подозрительных русских. Как ты думаешь – далеко ли мы сможем уехать? Даже если мы еще до взрыва успеем улететь из Италии, нас по всему миру начнет искать Интерпол.

Саня говорил сбивчиво, почти истерично. До этого момента я видел искру в его глазах. Приключения, интриги, взлом компьютера, – сначала все это казалось квестом. Теперь Саня понял, что происходящие события вовсе не игра, и любое наше необдуманное действие может иметь тяжелые последствия.

Первый раз приходилось выступать в паре с моим другом в качестве ведомого. С непривычки это несколько коробило, но логика подсказывала – он прав на все сто. Дискуссия перетекла в более конструктивное русло.

– Если отключить агрегат, то через сколько времени кислород испарится? – задумчиво спросил Саня.

– Это от очень многого зависит. Прежде всего – от того, насколько интенсивно тепло уходит через стенки. Но, ты знаешь, конденсата на этом ящике я не заметил, да и стенки на ощупь не особо холодные. Так что ждать придется долго. Возможно, несколько дней.

Меня сильно напрягала мысль о том, что бомба могла быть с секретом и рвануть при попытке разминирования или даже просто отключения агрегата. Я поделился с Саней этими соображениями.

– А, может, просто вызвать полицию?

– Они, конечно, разминируют. А потом нам придется объяснять в участке, что группа ненормальных русских наделала кучу атомных бомб и собирается устроить конец света. Ты думаешь, нам поверят? Я думаю, нас надолго упрячут. А то и вообще обвинят в попытке устроить теракт регионального масштаба.

Мой друг с этими доводами согласился. Но время шло, а ни одной дельной мысли как обезвредить бомбу так и не приходило. Мы зашли в цех и приблизились к этому совсем мирно выглядевшему фанерному ящику. Я начал осмотр в поисках проводов, тянущихся наружу. Саня почесал в затылке.

– Интересно, – обратился он ко мне, задумчиво глядя на деревянную стенку, – а дрель со сверлом здесь можно найти?

Черт! А ведь это – классная мысль! Как же она мне самому не пришла в голову? Я даже на короткое мгновение ощутил досаду. Решение было простым до смешного – просверлить в стенке дырку почти у самого пола и слить через нее весь кислород. Разумеется, если там стоит датчик, срабатывающий при снижении уровня или от вибрации корпуса – нам крышка. Но я был уверен, что ничего такого здесь нет.

На складе инструмента нашлись и дрель и сверло. Решил использовать не самое большое, так как не хотел, чтобы кислород начал выходить толстой струей и успел до своего испарения образовать большую лужу. Лужа жидкого кислорода в случае контакта со следами масла на полу тоже могла нехило рвануть. Поэтому все пространство перед местом сверления пролили водой. Я надеялся, что если на бетонном полу остались масляные пятна, образовавшаяся пленка льда защитит их от кислорода.

Пара секунд понадобилась для того, чтобы сверло пробило слой фанеры и десять сантиметров пенопласта – и вот на пол забила дымящаяся струя. Саня, работавший дрелью, еле успел отдернуть руки, защищенные непромокаемыми перчатками. Вскоре туманом заволокло приличную часть цеха. Лужа, поначалу быстро увеличивающаяся в размерах, наконец перестала расти – скорость испарения сравнялась со скоростью слива. Последнюю я оценил на глаз где-то в шесть-восемь литров в минуту. Таким образом, выходило, что весь ящик опустеет часа за четыре. Ну, может, за шесть. Я предложил, на всякий случай, провести это время подальше отсюда. Так и поступили. Сняли с компьютера жесткий диск, такую же процедуру проделали с другим, найденным в кабинете на первом этаже. Нагрузились кучей разных бумаг, которые просто вытрясали из ящиков и со стеллажей и упаковывали в найденные мешки для мусора. Перед отъездом полностью открыли задние ворота – те, через которые сюда проникли, и оставили узкую щель в противоположных. Я опасался, что без сквозняка концентрация кислорода в цехе может значительно подняться и вызвать пожар и взрыв.

Мой товарищ предложил переждать в ближайшем Макдональдсе. Я хоть и не был любителем заведений фастфуда, да и светиться лишний раз не хотелось, но Саня уговорил меня, сказав, что ему надо кое-что скачать с Интернета, а там есть бесплатный вай-фай.

Взяв себе по стандартному набору быстрой еды, уселись за столик. Саня стучал по клавишам ноутбука, время от времени откусывая от гамбургера, а я сквозь стеклянную стену заведения принялся глазеть на улицу, размышляя о своем. Я думал о том, хорошо или плохо то, что мы опоздали к отъезду Мериновского. И стал представлять себе, что бы стал делать, если бы, когда мы там появились, вся компания находилась еще на месте. Когда мы уезжали на Сицилию, никакого плана у меня не было. Наша поездка являлась просто разведкой. Да и, честно говоря, в глубине души не слишком верил я в успех нашего предприятия. То есть в то, что на самом деле удастся обнаружить базу Мериновского. Нет, почти полное отсутствие дейтерия в пробах – улика серьезная. Но сейчас, прислушиваясь к себе, я вдруг осознал, что до поездки чисто подсознательно украдкой верил в то, что моя версия окажется ошибочной. Зачем же тогда решил поехать? Для очистки совести? Возможно. Убедиться, что ошибся, поверить в то, что Мериновский просто плавал на яхте в свое удовольствие и успокоиться, продолжив пасти собачек.