Первая формула - Р. Р. Вирди

не стал и сорвался с места – только пятки сверкнули. Наверняка в стенах дворца подобные выходки не поощрялись.

Куда деваться – ребенок. А для детей неподобающее поведение – самое естественное.

Вздохнув, я принял горделивую позу и толкнул дверь наконечником посоха.

Леди Селена ждала меня на стуле с высокой спинкой – как и положено встречающим гостей высокородным дамам. Стул был неудобным, без подлокотников, из чего я сделал вывод, что сценка – всего лишь элемент игры.

Чудесно… Неужто и мне придется вести беседу, сидя на таком же?

С лица женщины хороший художник с удовольствием написал бы портрет. Высокие острые скулы, тонкие брови и красные губы, которым не требовалась помада. Глаза – золотисто-карие, способные менять оттенок в зависимости от освещения. Волосы распущены, небрежно падают на плечи густыми локонами – наверняка постарался умелый цирюльник.

– А ты долго не тянул…

Голос мягкий и выразительный, как и глаза, хотя меда в нем немного поменьше. Если с чем-то сравнивать, то в нем была соль, которая издалека сойдет за сахар.

Дверь я притворил деликатно, дав тишине возможность повиснуть в покоях леди. Пусть подождет. Подошел на расстояние вытянутого посоха.

– Ты звала – я пришел. Уж не мне судить, насколько быстро.

Капюшон я не откинул, взял паузу, гадая о причинах приглашения.

Леди Селена улыбнулась.

Хм… Улыбка неискренняя. Вроде бы скромная – и в то же время коварная. Такое у меня сложилось первое впечатление. Что заставило ее меня позвать? Явно не мимолетная прихоть или легкое любопытство. Пока мне не удалось догадаться, что у дамы на уме. Попробуем пойти напролом:

– Боюсь, спрашивать о причинах приглашения несколько неуместно, леди Селена?

Она красиво выгнула спину, чему немало помог корсет, таившийся под платьем нежного желтого оттенка.

– Разве леди требуются причины? – Фальшивая улыбка стала шире, пусть и легла на лицо немного криво. Ее глаза заиграли, а ямочки на щеках добавили очарования.

Эта женщина привыкла добиваться своего – титулом, властью, а порой манерами – и явно знала, как пользоваться и тем, и другим, и третьим.

– Ах, – вздохнул я и приложил руку к сердцу, задев булавку с алым цветком. – Полагаю, мое самолюбие не слишком пострадает, если ты всего лишь желала удовлетворить любопытство. Могу ли я теперь тебя покинуть, леди Селена?

Она надула губки и поднялась со стула:

– Не устраивай представление. Подойди ко мне – хочу взглянуть на тебя поближе. Я еще ничего не решила.

– О чем ты? – поинтересовался я, не тронувшись с места.

Леди щелкнула языком и подошла сама. Ее платье пришло в движение, и я рассмотрел длинный разрез на боку под черными оборками. Для удобства верховой езды? Нет, скорее подобные детали туалета призваны произвести впечатление на мужчин. С шеи красавицы спускалась золотая цепочка. Вероятно, на ней висел кулон, скрывающийся в глубоком вырезе.

– Ты так пристально смотришь… Что привлекло твое внимание? – Невинности в ее улыбке не было ни капли.

– Всегда находятся подробности, способные привлечь внимание человека, занимающегося моим ремеслом. Таково наше восприятие. Мои глаза не умеют долго задерживаться на одной точке, если только не вижу нечто совершенно особенное.

– Находишь ли ты нечто особенное во мне? – Мед в ее тоне куда-то пропал. Коварные слова, коварная улыбка, грозящая рассыпаться острыми осколками. Ответишь неправильно – порежешься.

Права Элойн… Придворная знать – порода хрупкая, а хрупкие вещи имеют обыкновение ранить того, кто их разобьет.

– Особенное замечаешь где угодно – надо лишь иметь острое зрение.

Леди Селена сделала шажок вперед. Кошка, выслеживающая мышь. Похоже, роль мыши здесь играю я.

– Какое зрение у тебя, Человек в красном? – шепнула она, приблизившись еще на шаг.

Я пожал плечами, убедившись, что капюшон остался на месте.

Леди Селена подступила ближе; ее пальчик прошелся по броши с изображением солнца, затем по моей груди и остановился на булавке с красным цветком.

– Знаешь, как играют в Игру семей? – спросила она, легонько пощелкивая ногтем по лепесткам цветка.

В глубине души мне страстно хотелось отбросить ее руку, однако подобный поступок вряд ли сделал бы честь мудрецу. Я задержал ладонь на кисти леди, а потом запечатлел на ней поцелуй. Таков придворный этикет; подобных жестов наверняка ждут, и беды они уж точно не предвещают.

– Надеюсь, ты убедишься, что я – способный ученик.

– Хм… – Она подцепила мой капюшон и откинула его назад. – Хорошо сказано, однако ответа на вопрос я не услышала. Моим просьбам подчиняется почти каждый мужчина.

Почти каждый мужчина… В ее фразе прозвучали сразу два весьма недвусмысленных намека.

– Я – далеко не каждый. – Пожалуй, последнее время подобные заявления приходилось делать куда чаще, чем хотелось. – Боюсь тебя разочаровать, леди Селена. Вероятно, мне все же следует уйти, если твое любопытство удовлетворено?

Я постарался придать словам вопросительную интонацию – вдруг она воспримет их как знак пренебрежительного отношения?

– Я была бы крайне расстроена твоим уходом.

Я перевел эзопов язык на обычный: «Тем самым ты нанесешь мне личное оскорбление. Ни от одного гостя дворца такой грубости не потерплю».

– Кстати, насчет удовлетворения: я все еще ничего не решила, Человек в красном. Впрочем, взглянув на тебя в коридорах дворца, уже поняла, чего можно ожидать, потому и послала письмо.

Последняя реплика леди Селены дала возможность направить беседу в нужное русло:

– Ах да… – Я тронул присланную мне брошь. – Раз уж пошел такой разговор, соблаговоли считать, что в Игре я далеко не столь умел, как ты. Не попросить ли тебя стать наставницей?

Леди Селена подошла почти вплотную – так что ее грудь едва не коснулась моей. Впрочем, для подобного касания многим женщинам пришлось бы подойти куда ближе.

– Если попросишь, я могла бы научить тебя многому. Знаешь, что это такое? – спросила она, снова тронув драгоценный цветок, который я приколол напротив сердца.

Я покачал головой.

– Это Венеция, кровавый цветок. Говорят, первый его бутон распустился после того, как наш покровитель и властелин отдал свою жизнь, лишь бы осветить нам дорогу в небо. Потому он и красен, словно пролитая кровь.

Я нахмурился, задумавшись о том, что возможности познания неисчерпаемы. Новая история, которой мне слышать еще не доводилось.

– Ты сумрачен, – прервала мои размышления леди Селена. – Тебе это не идет.

Ответить я не успел – она прижала пальчики к моим губам и подняла их углы, насильно изобразив улыбку:

– Вот так тебе куда лучше.

Я невольно вскинул руку и мягко взял ее за кисть. Угрозы во мне ей видеть не следует.

– Подобное прикосновение, леди Селена, предполагает гораздо более близкое знакомство. – Говорил я спокойно,