Вечное Евангелие в вечно меняющемся мире - Джон Паулин

ГЛАВА б

Ниспровержение старых религиозных форм

Несмотря на то что постмодернизм более терпим, чем модернизм, большинство христианских мыслителей и авторов ужасаются тому, в каком направлении движется этот мир. Нельзя позволять, чтобы положительные аспекты постмодернизма заслоняли от нас некоторые очевидные и весьма серьезные опасности, которыми он чреват. Как отмечалось в одной из предыдущих глав, постмодернизм заключает в себе три главных проблемы для традиционного христианства. Давайте повнимательнее рассмотрим эти проблемы и попробуем дать несколько рекомендаций, как можно решить их во взаимодействии с постмодернистами.

Неприятие «масштабных полотен»

Для адвентистов немалыми трудностями в работе с постмодернистами чревата концепция великой борьбы. Тема великой борьбы считается самым большим вкладом адвентизма в христианское богословие. Это безусловно ключевой элемент нашего традиционного адвентистского самоопределения. Однако для постмодернистского сознания подобные «масштабные полотна» — это просто человеческие построения, надуманные теории, с помощью которых люди пытаются упорядочить историю и заставить ее служить себе.

Постмодернисты с большим подозрением относятся к людям, у которых есть «все ответы». Они считают, что любая всеохватывающая концепция мира и его истории от начала и до самого конца слишком много на себя берет и выходит за рамки того, что может знать человек. Почему? Да потому, что все известные большинству постмодернистов «масштабные полотна» утратили их доверие. Их доверие утратила сама идея всеохватывающих концепций. Они считают, что раз человеческий ум ограничен по определению, значит, он не способен выдвинуть концепцию, вмещающую в себя полноту истины.

Постмодернисты считают, что всеобъемлющие концепции с их претензиями на объяснение всего и вся приводят к угнетению и насилию по отношению к тем, кто их не принимает. Отвергая достоверность всех «масштабных полотен», секулярные постмодернисты полагают, что тем самым они помогают уничтожить насилие на нашей планете. Они предпочитают жить в среде, где у каждого свой «кусочек» правды, чем мириться с великими идеями, которые так часто оказываются жестоким самообманом. Они вряд ли станут искать один большой набор верований, которые все объясняют. Напротив, они открыты для множества частных концепций — «рассказов», которые показывают, как воспринимают мир люди, принадлежащие к небольшим сообществам. Однако если истина основывается на мнении сообщества, то она зависит от того сообщества, с которым ассоциирует себя человек.

В искусстве данный взгляд находит выражение в технике коллажа — наложении на общую основу разнородных изображений. Подобные коллажи дают зрителям широкий простор для толкований. В архитектуре постмодернизм отражается в структурах, которые пытаются совместить несовместимые стили, детали, формы и текстуру.

В постмодернистской художественной литературе и в постмодернистском кинематографе часто невозможно понять, к какому времени какая часть произведения относится; мысль теряется и скачет, и зачастую трудно сказать, где для героев реальность, а где — игра их воображения. Смешение фактов и фантазий даже в документальных книгах и фильмах размывает черту между реальностью и иллюзией. В качестве классического постмодернистского произведения можно назвать кинофильм «Матрица», в котором человеческий опыт сводится к электрическим сигналам в головах коматозных человеческих существ. В этом фильме трудно понять, какие события реальны, а какие сгенерированы компьютером.

В поп–музыке такие приемы, как аллюзия, выборка музыкальных фрагментов и ремикс, стирают различия между оригинальными композициями и их копиями. Люди, приходящие сегодня на концерты, не только слушают музыку и смотрят на музыкантов; они наблюдают видеоряд и спецэффекты, стирающие различия между живым исполнением и записанными произведениями. Постмодернистская мода требует, чтобы на одежде были яркие ярлыки с названиями известных брендов. Этим стирается грань между модой и сбытом. Эти фирменные ярлыки не столько указывают на стоимость одежды, сколько служат имиджу, который создает система сбыта.

И хотя постмодернистское неприятие «масштабных полотен» представляется нам опасной тенденцией, в нем есть нечто на удивление адвентистское. Адвентистская книга «Великая борьба», к примеру, проводит читателя через всю христианскую историю, показывая, как многообразные всеобъемлющие концепции становятся средством угнетения и подавления. Если бы «Великая борьба» не предлагала свое собственное «масштабное полотно», ее можно было бы вполне обозначить как постмодернистскую «пророческую» книгу, которая сумела предсказать современные тенденции задолго до их появления. Если учесть, как много было в человеческой истории великих теорий, погубивших множество людей, то нет ничего удивительного в том, что постмодернисты почитают за лучшее вообще не иметь никаких всеобъемлющих концепций, чем пасть жертвами одной ошибочной. Возможно ли предложить современным людям по–настоящему постмодернистскую всеобъемлющую концепцию? И могла бы «Великая борьба» стать таковой?

Для начала необходимо признать, что все «масштабные полотна», включая адвентистское понимание великой борьбы, в большей или меньшей степени грешат изъянами. Любое другое мнение будет воспринято как высокомерное и надменное; более того, оно и вправду не соответствует действительности. Библия ясно учит, что «мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем» (1 Кор. 13:9). Было бы нелепо утверждать, что раз мы имеем Библию, значит, нам открыты все тайны Вселенной. Библия дает нам знания, достаточные для спасения, но она не отвечает на все вопросы, терзающие любопытные души. Наше восприятие истины будет всегда страдать от ограничений, которые накладывает на нас как библейское откровение, так и наша человеческая способность к его постижению. Если мы признаем существование таких ограничений, постмодернисты в большинстве своем оценят честность и беспристрастность такого подхода.

В контексте завоевания доверия у постмодернистов адвентисты могут взять себе на заметку, что, несмотря на свое неприятие великих идей, постмодернизм не сумел избежать создания своей собственной великой идеи. Утверждение: «Все всеобъемлющие концепции ложны» само по себе есть всеобъемлющая концепция. Подобное умозаключение не выходит за пределы логического круга. Отрицая всеобъемлющие концепции, постмодернизм делает относительными все прочие мировоззрения, превращая их в «рассказы» местного масштаба, которые не имеют веских оснований, чтобы считать себя описанием действительности. Таким образом постмодернизм сам незаметно для себя становится всеобъемлющей концепцией. Радикальный постмодернизм отвергает всеобъемлющую истинность любых других убеждений, выдвигая как единственно верное свой собственный фундаментальный принцип.

В желании избежать насилия и угнетения нет ничего плохого, однако всеобъемлющие концепции как таковые здесь на самом деле ни при чем. Не они источник насилия. Они могут приносить как зло, так и благо — все зависит от того, как их используют. Если их употреблять во зло, то они принесут насилие и угнетение; а если во благо, то справедливость и исцеление. Вопрос не в том, основывается ли христианская вера на какой–то всеобъемлющей концепции; вопрос в том, какого рода всеобъемлющую концепцию заключает в себе Священное Писание.

По Писанию подлинная проблема, ведущая к насилию и угнетению в мире сем, это не всеобъемлющая картина мира, но гордыня, свойственная человеческому