Черное зеркало колдуна - Лариса Капелле

Кася набралась мужества и окунулась в историю черных зеркал. Как и ожидалось, их история уходила в глубину веков. Обсидиан, камень вулканического происхождения, использовали для изготовления зеркал издревле. Но еще чаще его применяли для изготовления наконечников стрел, ножей и т. д.

Первые упоминания о магических обсидиановых зеркалах относятся к эпохе древних шумеров. В Вавилоне за неимением обсидиана использовали смесь сажи и масла. В ходу эти зеркала были и в Египте, и в Древней Греции. У ацтекских священнослужителей зеркала из обсидиана были чрезвычайно распространены, и, согласно преданиям, легендарный волшебник ацтеков Уицилопочтли «Возбудитель раздоров» обладал одним из них, именно благодаря ему он мог видеть прошлое и предсказывать будущее. И в основе одной из научных гипотез происхождения обсидиановых зеркал Ди как раз лежало предположение, что все они были найдены на территории современной Мексики и привезены Ди в подарок. Следом ученый их выдал за ангельский презент.

Хотя если поразмыслить, то ангелы бывают разные. Враг рода человеческого тоже был ангелом, только падшим, увлекшим часть своих собратьев за собой, и черные зеркала на Востоке часто называли Когтями Сатаны.

Как понять, какие именно ангелы находятся по ту сторону зеркала и в какой мир оно открывает дверь? С другой стороны, из черного обсидиана делали защитные амулеты-обереги от злых духов, к тому же помогающие концентрировать сознание. Но в любом случае обсидиановые зеркала в магической практике использовали для истолкования прошлого, предсказания будущего, установления контакта с духами и проникновения сознания в иные миры.

Кася отвлеклась от планшета. На сегодня с нее хватит тайн и расследований. Тем более что пока она не так уж чтобы очень прогрессировала. Ничего, она как-то привыкла рассчитывать на кривую, которая куда-нибудь да выведет. Правила функционирования кривой ей были неизвестны, но в том, что какая-нибудь возможность обязательно подвернется, была уверена. А жизнь показала, что Кассия Кузнецова великолепно умела использовать самые разные возможности.

Москва, август 1589 года

Басенков вернулся в приказ и первым делом вызвал Фокина. Тот выслушал внимательно, слегка удивился, но молча отправился выполнять приказание. Затем Федор отправил возницу за дядюшкой. Василий ждать себя не заставил.

– Что случилось? Неужели смерть этого сказителя тебя так взволновала? – первым делом спросил он.

– А ты откуда знаешь?

– Москва слухами полнится.

– Особенно для твоих ушей, – усмехнулся Федор, – ты мне лучше расскажи, чем дом боярина живет, тебе это отлично известно, недаром третьего дня ты со всей дворней перезнакомился.

– Ты свое дело делал, а я свое, ты с господами больше разговаривать мастак, а мне с простым людом легче, да и полезнее. Дворовые – люди незаметные, но ведают побольше боярей своих. Маленький человек, он что? Вошка. А кто видел, где вошка пробирается, да кто на нее внимание обращал, пока не укусит.

– Ты, как всегда, прав, – улыбнулся Федор, – что бы я без тебя делал?! Ты у Шацких, я смотрю, времени зря не терял. Итак, с кого посоветуешь начать?

Василий, исполненный сознания собственной важности, заговорил на этот раз не торопясь:

– Конечно, а зачем мне его терять, время-то. Тебе с важными людьми следует разговоры вести, а я тем временем кое-что другое разведаю. Так вот, перво-наперво надобно будет тебе допросить челядина ихнего Семена. Человечишка вредный, но знающий. Первый сплетник поместья. Люди еще сами не знают, что вытворят, а Семка уже ведает. Особенно в любовных делах мастер разбираться. Кто на кого глаз положил, кто у кого занозой в сердце сидит. Часами может говорить. Не язык, а мельница. Так что ты его, Феденька, разговори, он тебе все, что знает, и выложит. А за пятак медный так еще охотнее. Агафья – та змея подколодная. Хозяевам предана как собака. Из нее слова лишнего не вытащишь. Молчать будет как рыба. Потому как боится боярыне своей горе причинить. Агафья – собака злая, но верная.

– Боярыню слуги любят?

– Еще как! Добрая и Бога боится, зла никому не причинит. Агафья – ее правая рука, их водой не разольешь. Боярыня хоть на вид и глуповата, но не так проста, как кажется.

– А что про боярина говорят?

– Разное. Раньше бравым молодцем был, а сейчас словно груз какой тяжелый на плечах носит. Все больше грустит да печалуется.

– Причину такой тоски знают?

– Кто что говорит. Одни на Настю кивают, мол, никак родители не могут замуж девку выдать. Другие на какую-то историю древнюю намекают. Говорят, что Агафья во все тайны господ посвящена, да только с Агафьей особо не сладишь, непростая она баба, попомни мои слова, непростая. Да и с Фролом давно они друг друга знают.

– Давно, говоришь? Сколько лет?

– Точно не знаю сколько, да только обмолвилась она при мне, что знает сказителя как облупленного.

– Хорошо, спасибо за совет, к Агафье присмотрюсь повнимательнее. А про Толоконникова что тебе известно?

– Уважают и боятся. Великого ума человек, говорят, на нем все поместье держится. Только, говорят, не любил он Капищева, а намедни даже прибить грозился. Это мне баба одна из дворовых проговорилась, мол, сама слышала, как Толоконников угрожал со сказителем разделаться.

– Понятно, их спор и мы с тобой собственными глазами видели.

Басенков задумался. Конечно, похоже, у Толоконникова были свои счеты с Капищевым. Если Толоконников и в самом деле повинен в смерти сказителя, то это еще требуется доказать. Тем более по своему опыту он знал, что самое очевидное и простое решение чаще всего неверное. Да и для того, чтобы отравить человека, причины должны были быть достаточно серьезные. Если Толоконников Фрола не любил, то мог просто выгнать из поместья. При всей привязанности Шацкого к своему сказителю боярин не посмел бы противоречить своему управляющему. Расстановку сил в поместье Федор изучил хорошо.

– Да и что говорить, Федя, не простое это поместье, ой, не простое! – покачал головой дядя, – тут быстро не разберешься, хотя, мне кажется, знаю я еще одного человека, может быть, ему кое-что ведомо?

– Что за человек? – вскинулся Федор.

– Рано говорить, узнаю что, тут же тебе и расскажу.

– Только будь осторожен, – встревожился Басенков за дядю.

– А ты за меня не беспокойся, я калач тертый, ты своей дорожкой, а я своей, глядишь, и сойдемся! – лукаво улыбнулся дядя, и его как ветром сдуло.

Федор протестовать не стал. Если его дядя что-то решил, то отговаривать его было бесполезно, только зря воздух сотрясать. Кроме того, часто дядя оказывался ему полезнее всех приставов и писарей вместе взятых.

Федор обратился к свитку, развернул его и еще раз внимательно прочитал. Текст был купчей, из которой следовало, что 28 августа, за день до своей смерти, Фрол Капищев дал задаток в размере пяти серебряных рублей за дом вдовы Баскаковой. Остаток в размере 10 рублей покупатель должен был заплатить через неделю.