Любимица Императора - Эмили Карр

выкрутасы. — Юань никогда не умела утешать, потому решила сказать то, что думает, даже не зная, как великий Император воспримет её упрёки.

Некоторое время Моу Лин со странным взглядом смотрел на Юань, от чего та уже начала жалеть о своих упрёках. Всё же человеку и так плохо, а она ещё и накричала на него, но услышав смех, девушка с удивлением глянула на Императора.

— Если вы смеётесь надо мной, то я вас ударю, — пробурчала заклинательница, но тут же дёрнулась, когда мужчина неожиданно обнял её, крепко прижимая к себе.

— Спасибо. — прошептал Моу Лин, так сильно обнимая Юань, что той стало тяжело дышать, но она не жаловалась. И не потому, что не умела, а потому, что не хотела: Моу Лину явно сейчас были необходимы обмены теплом. — Знаешь, обычно в этот день я сильно напиваюсь, желая забыться, но сегодня, — медленно отпуская даму из объятий, Моу Лин нежно улыбался ей, — Мне совершенно не хочется пить. — видя столь милую улыбку на губах того, кто совсем недавно лил слёзы, Юань вдруг ощутила сильное биение сердца в груди, испугавшись этого чувства, потому резко встала, отвернувшись от мужчины.

— А вот мне что-то хочется. Может, по стаканчику вина?

— Ты ещё не совсем восстановилась. Давай обойдёмся чаем? — встав и пойдя за девушке, Моу Лин приостановился, оглянувшись на могилу.

— Ладно, но когда я восстановлюсь — мы напьёмся! Ха, очень хочу посмотреть на пьяного господина Моу, — посмеялась Юань, садясь на коня, даже не представляя, как своими, казалось бы, обычными речами, помогла льду в душе мужчины начать таять.

— Обязательно, — улыбнулся Император, отвернувшись от надгробья, ощутив на своей щеке лёгкий ветерок, будто кто-то нежно погладил его щёку, как добрая матушка, радуясь за то, что её сынок, наконец, вырос.

— Эй, вы там уснули? Чай остынет. — желая скорее уйти от печального места, Юань специально подгоняла мужчину, думая, что тот тоже хочет этого. Не став оборачиваться, Моу Лин тихо прошептал:

— Прости меня, Кён Ху. И… Спасибо тебе…

Сев на коней, двое молодых людей двинулись обратно в Царство. Юань была более разговорчива, чем обычно, сама не заметив, как умеет успокаивать кого-то несмотря на то, что ей самой нужно было успокоительное лекарство, ведь у Моу Лина все уже было в прошлом, а месть Юань ещё лишь предстояла ей впереди.

Часть 10. Позволишь ли ты мне любить себя?

После душевного разговора Императора со своей подчинённой они будто стали лучше понимать друг друга. Хоть и до рассказа Моу Лина о своём прошлом, он и так проводил достаточно много времени с Пан Юань, но после мужчина стал ещё ближе со своим раненым воином.

Случайные касания стали происходить ежедневно, а близость двух молодых людей была на грани интимной. Юань видела, как Моу Лин смотрит на неё. Как невзначай трогает её волосы. Как в шутку прикасается к её лицу. Как сидит с ней настолько близко, что они слышат дыхание друг друга.

Девушка осознавала, что Император ведёт так себя только с ней, и от этих мыслей ей становилось не по себе. Моу Лин замечательный мужчина. Он Император. Он красив, силён, умён, но Юань даже и не думала допускать мысли о том, что они могут стать кем-то более большим, чем есть сейчас.

Юань этого не хотела.

Боль от прошлых чувств словно запрещала даме вновь довериться кому-то. На самом деле, Моу Лин был тем, кого всегда хотела видеть рядом с собой Юань. Точнее, она хотела, чтобы Цзань Цзинсун относился к ней так: бережно, а не посылая раненную в бой. Искренне, а не с обманом. Если бы только Цзань Цзинсун не предал бы её, как много девушка бы для него сделала…

Если бы в прошлой жизни Император Цзань не убил Юань, а принял и доходил в её последние дни, то переродившись, девушка бы служила с двойной силой. Сейчас она лишь ненавидит Цзань Цзинсун в два раза больше, чем ненавидела всех его врагов вместе взятых.

Вот только, что даст эта ненависть? Девушка всё ещё была без духовных сил, а дабы совершить свою месть, ей необходимо духовное ядро. Но пока Ян Ченг жив, у заклинательницы его не будет.

Из-за отсутствия духовного ядра раны на теле Юань заживали очень медленно. Даже переданные ей силы Моу Лином быстро рассеивались в организме, давая незначительно малый эффект. Шрамы точно останутся на теле дамы, но они не сильно пугали её.

Смотря на себя в большое зеркало, Юань насчитала как минимум двадцать три шрама, семь из которых были достаточно глубокими. Когда-то Юань очень заботилась о своём теле, ведь Цзань Цзинсун пользовался им в своё удовольствие… Девушку пугали шрамы, и она старалась сохранить чистоту на своём теле, но теперь вся эта оболочка была для неё безразлична.

Задумавшись над тем, как когда-то спала с Цзань Цзинсуном, думая, что это любовь, Юань скривила лицо, как раз в тот момент, когда в комнату вошёл мужчина в чёрно-золотых одеяниях, замерев в дверях от увиденной картины.

Очнувшись от мыслей, Пан Юань обернулась, увидев в жёлтых глазах Моу Лина некую искру холода. Подумав, что мужчине неприятно видеть израненное тело, девушка накинула на себя чёрно-золотое одеяние. После сражения Юань выдали новую одежду, которая отличалась по форме с остальными, больше походя на царскую, нежели слуги или воина.

— Я сегодня немного проспала. Извините, что пропустила завтрак, — бросила девушка, на самом деле очень плохо засыпая из-за мыслей о прошлом.

Нечего не ответив, Моу Лин показал жестом идти за ним, после чего молодые люди отправились в комнату Императора, дабы съесть утреннюю пищу. «Он, что, и вправду не стал есть, пока я не пришла?» — удивлялась дама тому, как Моу Лин предан привычкам. Если они договорились завтракать и ужинать вместе, то Император скорее останется голодным, чем поест в одиночестве.

— Ты снова начинаешь тренироваться? — услышав данный вопрос, Юань аж замерла в одной позе, думая, что Император снова начнёт её упрекать. Но тот лишь с заботой произнёс: — Не напрягайся сильно. Всё же твоё тело ещё слабо.

— Боюсь, моему телу уже трудно сделать хуже. Вы же видели, каким оно стало уродливым, — усмехнулась девушка, даже не думая, что от её слова Моу Лин внезапно ударит по столу, а его взгляд станет агрессивно злым.

— Зачем ты так говоришь?! — задал вопрос мужчина, и на некоторое время дама аж замялась, но всё же ответила.

— А что я такого сказала? Разве это