Я разобью твоё сердце - Дана Алексеева

Мы заходим в кабинет, я сажусь на кушетку и заинтересованно поглядываю на девушку в форме. Лет 25, стройная, большие голубые глаза, волосы светлые, симпатичная.

— Как себя чувствуем? — обращается ко мне.

На бейджике читаю её имя. Поторочина Ольга Михайловна.

— Нормально, — сглатываю.

— Посмотрим, — тянется к моему лицу. Вздрагиваю. Она посмеивается. — Я не кусаюсь…

Оттянув веки, изучает мои зрачки. Одобрительно хмыкает.

— Голова не кружится?

— Нет.

— Не тошнит?

— Нет.

— Что-то беспокоит?

— Тут болит, — касаюсь места ушиба. — Чуть-чуть.

Она заканчивает осмотр, стягивает перчатки и заключает:

— Ничего критичного. Слабое сотрясение. Лучше, конечно, в ближайшие сутки понаблюдать.

— Понял. Спасибо, Оль, — Заславский подходит к ней ближе и говорит что-то на ухо. Рукой прячет ей в карман сложенную купюрю.

Девушка смущается. Кокетничает, позабыв о субординации.

— Прекращай гонять. Так и самому поломаться можно, — стряхивает с мужского плеча пылинки.

— Ты же вылечишь? — заигрывает Заславский, вводя в краску Ольгу.

Она многозначительно закатывает глаза и облизывает губы.

— Ладно, мы пойдем, — переключает внимание на меня Герман.

Что-то так блевать захотелось. От их милого разговора.

Показательно кривлю лицо, Герман хмуро качает головой, предостерегая меня от разного рода глупых выходок. Больно надо.

Мы возвращаемся в машину, отъезжаем от скорой. Я угрюмо помалкиваю.

— А вот теперь ответь мне на вопрос, дорогая Лиза, — вкрадчиво говорит Герман. — Какого… ты залезла ко мне в тачку? Если бы убилась на хрен?

— Да ладно. Меня бы твоя медсестра «вылечила». Или только тебе доступна такая опция? — язвительно задираю бровь.

— Ты просто хочешь меня окончательно выбесить, — стискивает зубы в кривой усмешке.

— Ну не всё ж тебе меня бесить, Герман, — гордо пялюсь в окно.

— Приехала с Титом, чё к нему не села?

— Место занято было.

— Хватит чесать, — рычит.

Злится, а мне нравится. Лучше так, чем наблюдать его равнодушную холодную мину.

— Куда мы едем? — спрашиваю, когда маршрут идёт не в сторону общаги. Хотя она давно закрыта.

— Ко мне. Будешь под моим присмотром до утра.

— Я не маленькая.

— Пострадавшая. Сказали наблюдать за состоянием — будем наблюдать.

— Ты реально печёшься о моём здоровье? — мне смешно и удивительно. — Тебе должно быть пофигу, нет?

Герман игнорирует вопрос, прячет эмоции, поджав губы, и сосредоточенно смотрит на дорогу.

— Класс, — негодуя, бурчу под нос, но так, чтобы он слышал. — Сначала он видеть меня не хочет, а потом везёт к себе домой.

Герман устало утыкается затылком в подголовник, как будто его заколебала моя болтовня.

— Помолчим, окей, — мужские пальцы тыкают по дисплею.

Включается приятная музыка. Под неё и едем, не выпуская больше ни единого каверзного словечка. Герман расслаблено ведёт машину, думает о чем то своём, я тоже проваливаюсь в путанные мысли.

Быстро добираемся, поднимаемся в квартиру. Я устала и хочу спать, по моему, Герман тоже.

— Кровать или диван? — сразу предлагает спальное место он.

О, у меня еще и выбор есть.

— Кровать, — выбираю я.

Герман открывает дверь в комнату, пропуская меня. Захожу, осматриваюсь. Ложе — двуспальное, большое, так и манит плюхнутся в него. Делаю это, когда Заславский скрывается за дверью. Какой мягкий, удобный матрас. М-м-м… Закрываю глаза и растягиваю ноги и руки в стороны.

— Можешь поменять бельё, если… — в комнату возвращается Герман. В его руке новый комплект постельного белья.

Он замолкает, увидев меня в расслабленной позе, мужские уголки губ дергаются верх.

Я сразу сажусь, неловко подбирая волосы за уши.

— Кхм, спасибо, — киваю.

Герман кладет комплект на край кровати. Медлит, огибая спальню взглядом, хотя интерьер ему тут знаком и привычен.

— Ладно, — двигается с места. Толкнув дверь, останавливается и бросает через плечо. — Спокойной ночи.

— И тебе, — немного с опоздаем говорю я, потому что не ждала чего то ласково на прощанье.

Он уходит, я убираю в сторону новое постельное, потому что возится с бельем нет желания. Вместе этого расправляю постель и думаю, в чём я буду спать. На мне толстовка и джинсы, а тело просит отдыха и комфорта. Чтобы не беспокоить лишний раз Заславского, я открываю шкаф и вижу ряд вешалок с футболками. Они свободные, длинные, то что надо. Выбираю самую простую и переодеваюсь. Надеюсь, Герман не будет против? А может и вообще не заметит. Сладко зевнув, укладываюсь в кровать, закрываю глаза и четко понимаю, что мне нужно еще в туалет и попить воды.

На носочках, чтобы не привлекать лишнего внимания, иду в туалет. Сделав дело, бесшумно ступаю по ламинату в сторону кухни. В зале, где диван, свет не горит, значит Герман уже лёг спать.

Заворачиваю вправо и сразу торможу. Блин…

Опираясь на столешницу задницей, в одних трусах, со стаканом в одной руке, стоит Заславский и пьет воду, залипая в телефон. На кухне включена только неяркая подсветка под шкафами. Заметив меня в проеме, Герман, приподняв бровь, скользит по моему застывшему силуэту. Фокусируется на своей футболке и голых ногах. Я сразу смущенно свожу колени и обнимаю себя.

— Извини, я взяла твою футболку, — сразу предупреждаю его претензии. Неловко кусаю губы. — Ты не против?

Не могу понять, что транслирует мне мужской взгляд. Но раздражения не чувствую. Парень убирает телефон и молча пялится на меня.

Не смотри на его трусы, не смотри на трусы… Черт, он такой сексуальный.

Потирая шею, двигаясь вперед к раковине. Щеки, предатели, полыхают, когда приближаюсь к обнаженному красавчику. Его пристальный рассматривающий взгляд смущает, тщетно строю вид, что не замечаю. Открываю дверцу верхнего шкафа и, встав на носочки, тянусь за кружкой. Футболка задирается неприлично высоко. Блин…

Раскрасневшись до вида варенного рака, сконфуженно набираю воду и жадно глотаю. Желание утолить жажду возрастает в разы, так жарко стало. Пока пью, невольно смотрю на Германа. Встречаемся взглядами. Его мигающие зрачки нарушают ритм сердце, пульс подскакивает. Молчание сводит с ума. В тишине всегда рулит фантазия, она в последнее время у меня какая-то грешная. Опускаю взгляд ниже, на мужскую крепкую грудь, которая непривычно высоко вздымается, пробегаюсь по подкаченному торсу и утыкаюсь в боксеры. Они натянуты, в интимном месте образовался холм. Господи, у него стояк.

Поперхнувшись, выливаю остатки воды. Облизываю губы и тут же вытираю их рукой.

— Не встречайся с Титом, — вдруг говорит Заславский.

— Это приказ или… — моргаю.

— Совет. К которому нужно прислушаться., — серьезно заявляет он.

— М-м, спасибо, — опускаю ресницы и натягиваю губы. — Примерно тоже самое Тит говорил про тебя.

— Да что ты? — Заславский встает передо мной и упирается ладонями в столешницу. Попросту купирует, заставляя поясницей прижаться к кухонному гарнитуру. — А он говорил, тебе про Ясю? Подружку, которую держит всегда рядом и периодически потрахивает?