Вечная отличница: В школе арабских танцев - Михаил Оселедчик

— Значит, будем жить для себя. Без детей.

Ей стало больно. Очень больно. И за себя, и за него, и за своих нерожденных малышей. Почему-то казалось, что Алекс был бы хорошим отцом. Но — не судьба.

Потекли размеренные будни. Ксения танцевала, Алекс снимался, утром и вечером они занимались любовью. Когда выпадало редкое свободное время — гуляли, читали, смотрели кино, ходили в гости. После спектакля Алекс заезжал за ней в клуб. Они ужинали, болтали, целовались. В общем, вели очень приятное существование обеспеченной бездетной пары.

К слову сказать, их жизнь отнюдь не была идеальной, медово-мармеладной, как в романе. Алекс обладал всеми достоинствами и недостатками нормального мужчины — любил покутить с приятелями, выпить и пошалить. Иногда его шутки были не лучшего свойства.

Как-то Алекс и компания напоили одного из приятелей до бесчувствия, уложили в постель, а дверь в его квартиру заклеили обоями под кирпич. Утром бедолага открыл дверь, пребывая в состоянии тяжелейшего похмелья, и понял, что его замуровали. Тем временем друзья умирали со смеху, наблюдая эту сцену на мониторе: предварительно они поставили в квартире видеокамеру…

Пару раз Алекс влезал в драки и возвращался домой в синяках и ссадинах, которые Ксения добродетельно врачевала. Она знала: ее мужчина защищал слабого, как когда-то защитил ее саму.

Он обожал валяться на диване, непрерывно дергая Ксюшу: то хотел чаю, то вкусненького, то чтобы она с ним посидела, то чтобы поговорила. Но Ксюшу это совершенно не раздражало: с ней Алекс был добр и ласков. Он был по-настоящему живым человеком.

Случались и ссоры, подчас на повышенных тонах. Правда, остыв, оба заставляли себя не дуться, а найти силы повиниться и простить. В общем, жили, как говорится, нормально.

Самое смешное, что Ксении пришлось отчасти вернуться к юриспруденции.

Однажды Алекс вернулся жутко расстроенный и злой.

— Что случилось? — спросила Ксюша, подав ужин.

— Не бери в голову, разберусь, — процедил он.

— И все же расскажи, — попросила она. — Иначе я буду нервничать.

История оказалась старой как мир. Алекс не прочитал внимательно контракт на очередные съемки и подмахнул его, не зная, что в тексте были пункты, запрещающие ему сниматься в других проектах, пока фильм не будет сдан в производство. Алекс рассчитывал, что съемочный период продлится не более полутора месяцев. Но, как водится, началась какая-то заморочка с деньгами, съемочная группа сидела без дела и без заработков. А когда кто-то из актеров попытался взяться за новую работу, продюсеры пригрозили судом.

— Дай мне посмотреть контракт, — сказала Ксения. — Тряхну стариной.

Внимательно изучив документ, она сразу обнаружила пункты, которые могли помочь съемочной группе, и предложила переговорить с продюсерами. Алекс долго отнекивался, но потом согласился. Оставаться на мели ему, как любому нормальному человеку, совершенно не хотелось.

Ксения облачилась в деловой костюм и отправилась в крестовый поход местного значения. Пообщавшись с ней, продюсеры приуныли, как сарацины в осажденной крестоносцами крепости, и сошлись на том, чтобы оплатить членам группы простой и не препятствовать параллельным съемкам. Народ пришел в восторг. Друзья Алекса предложили Ксюше создать актерское агентство.

Возвращаться к профессии ей не очень хотелось, но, с другой стороны, помочь ребятам было нужно. Так получилось, что Ксюше вновь пришлось сочетать танцы с юриспруденцией. Увы, sic transit gloria mundi, что в переводе с языка современников Цицерона обозначает «нет в жизни счастья», а может быть, и что-то иное.

Дела пошли очень прилично, да и деньги поступали совсем неплохие, что всегда приятно.

Так бы мирно и текла их с Алексом жизнь, если бы…

В почтовом ящике обнаружился толстый желтый конверт, густо облепленный марками. Внутри покоилось напечатанное на дорогой бумаге предложение Алексу сняться в небольшой эпизодической роли русского танцора на одной из ведущих голливудских киностудий. Сначала Алекс воспринял известие как шутку, потому что среди его приятелей водились любители такого рода розыгрышей. Но на всякий случай он позвонил по указанному в конце документа телефону. На том конце провода ответили по-русски, но с сильным американским акцентом.

— Нет, сэр, это не шутка. Наш режиссер был в Москве и видел вас в одном из сериалов. Ему понравилось ваше лицо. Он считает, что вы нужный типаж. Так вы примете наше предложение?

— Даже не знаю… — нерешительно ответил счастливчик: ему ужасно не хотелось уезжать от Ксении.

Будто угадав его сомнения, собеседник добавил:

— Вы можете взять с собой кого-нибудь из членов семьи или подругу. У вас будет свой домик на время съемок, места хватит.

Поговорив вечером с Ксенией, Алекс решил не упускать шанс стать вторым Майклом Дугласом. Ксюша согласилась устроить себе отпуск и поехать в Штаты на два месяца.

Через неделю они уже гуляли по бульвару Сансет, глазея на праздную жизнь вечернего Лос-Анджелеса, и наслаждались роскошной американской жизнью. Киностудия предоставила маленький домик с одной спальней, гостиной и кухней, а на заднем дворе имелся небольшой бассейн с чудесной теплой водой. После ужина Ксюша и Алекс с бокалами вина коротали там время за приятными беседами или не менее приятными занятиями: по заветам голливудских фильмов занимались любовью в бассейне. Ощущения были несколько непривычными, но весьма яркими.

Алекс подплывал вплотную к Ксюше. Она хваталась руками за никелированный поручень, предусмотрительно укрепленный на уровне поверхности воды, и обхватывала Алекса ногами за талию. Сначала они долго целовались, потом он принимался ласкать ее грудь, его руки скользили вниз и стягивали с Ксюши трусики. Одной рукой она продолжала держаться за поручень, а второй осторожно спускала его плавки, брала, выражаясь языком классической Греции, «жезл Геракла» и начинала его поглаживать подушечками пальцев. Алекс сильно возбуждался и целовал Ксюшу еще крепче. Тогда она сжимала жезл ладонью, а большим пальцем оттягивала вниз крайнюю плоть. По телу Алекса проходила дрожь нетерпения, что крайне забавляло и радовало Ксюшу. Она обхватывала его за ягодицы и начинала исследовать границу, разделявшую два крепких полушария. Алекс сердился: ему казалось, что такие ласки граничат с гомосексуальными штучками. На самом деле ему, как и многим мужчинам, просто стыдно было признаться, что игра доставляет огромное удовольствие, особенно когда женские пальчики дотрагивались до самого заветного местечка и даже осмеливались массировать его. Наконец, доведя Алекса до исступления, Ксюша позволяла ему проникнуть в свое сокровенное святилище и… взрыв был неминуем.

Это диковатое сочетание любви с водными процедурами было самым замечательным в их путешествии.

— Господи! — с чувством признался как-то Алекс. — Никогда не думал, что может быть настолько хорошо.