Сверкающий цианид - Агата Кристи

— Да, мне сначала тоже так показалось — впрочем, потом онанемного оправилась. Но я передаю лишь то, что сказал Джордж. Он объяснил, чтоИрис с тех пор избегает посещать «Люксембург».

— Ну и что?

— И он полагает, что это ненормально. Будто бы онсоветовался со специалистом по нервным болезням — одним из современных светил,— и тот считает, что после нервного потрясения не следует избегатьобстоятельств, при которых оно произошло, а, наоборот, нужно их снова пережить.По принципу: летчика после аварии снова посылают в полет.

— Этот специалист рекомендует устроить еще односамоубийство?

— Он советует преодолеть связанные с этим рестораномассоциации, — спокойно ответила Сандра. — Как бы то ни было, это всего-навсегоресторан. Он предлагает обычную вечеринку, по возможности с теми же самымилюдьми.

— Очень приятное развлечение.

— Ты решительно возражаешь, Стефан?

Острая, как боль, тревога пронзила его. Он моментальноответил.

— Разумеется, не возражаю. Я лишь подумал, насколько безумнаэта мысль. Меньше всего я беспокоюсь за себя… Я думаю главным образом о тебе.Но если ты не возражаешь…

Она перебила его:

— Возражаю. И решительно. Но Джордж так все обставил, чтоотказываться довольно затруднительно. Кроме того, в этом сезоне я часто бывалав «Люксембурге» — как и ты. Наше отсутствие будет заметным.

— Да, в такую странную ситуацию мы еще не попадали.

— Согласна. Стефан проговорил:

— Как ты выразилась, отказаться будет довольнозатруднительно — если мы отклоним одно приглашение, последует новое. Но,Сандра, я не вижу причин, из-за которых ты должна подвергать себя мучениям. Япойду, а ты в последнюю минуту откажешься — головная боль, простуда — мало личто можно придумать.

Он увидел, как напряглись ее скулы.

— Это трусость. Нет, Стефан, если пойдешь ты, пойду и я.Кроме того, — она накрыла ладонью его руку, — как бы мало ни значил наш союз,все-таки все наши трудности мы должны делить пополам.

Он пристально посмотрел на нее, оглушенный глубокимсарказмом, высказанным столь непринужденно, словно речь шла о банальном, неимеющем значения пустяке.

Придя в себя, он сказал:

— Почему ты так говоришь? «Как бы мало ни значил наш союз»?

Она смерила его продолжительным взглядом:

— Разве это не так?

— Нет, тысячу раз нет. Наши отношения для меня все.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, мы отличная пара, Стефан. Тянем в одну сторону.

— Я не это имею в виду. — Дыхание его сделалось прерывистым.Он схватил ее за руку, притянул к себе. — Сандра, неужели ты не понимаешь, чтовесь мир для меня — это ты?

Произошло невероятное, непредвиденное. Она очутилась в егообъятиях, он прижимал ее к себе, целовал, бормотал бессвязные слова.

— Сандра… Сандра… дорогая. Я люблю тебя… Я так боялся тебяпотерять.

Она спросила чужим голосом:

— Из-за Розмари?

— Да. — Он выпустил ее, отшатнулся назад, лицо сделалосьиспуганным до не правдоподобия.

— Ты знала про Розмари?

— Разумеется — все это время.

— И ты все раскусила?

Она покачала головой.

— Нет, не раскусила. Я думаю, никогда не раскушу. Ты любилее?

— Ни капельки. Я любил только тебя.

Злоба охватила ее. Она ответила его же собственными словами:

— Сразу же, как только ты увидел меня? Не повторяй этой лжи— ведь это же ложь.

Неожиданное нападение не ошеломило его. Он задумался намгновение.

— Да, это ложь — и, как это ни странно, нет. Я начинаюверить, что это правда. Сандра, постарайся понять… Ты та женщина, которая быламне нужна. Вот это, по крайней мере, правда. И теперь, оглядываясь в прошлое, ямогу честно сказать: не будь это правдой, я бы никогда не отважился подойти ктебе.

Она сказала с обидой:

— Но ведь ты не любил меня!

— Нет, никого и никогда я не любил. Я был измученным, неспособным любить существом, любующимся — да, именно так — утонченнойнеприступностью собственной натуры! И вдруг я влюбился, «там, в комнате», —влюбился глупо, неистово, как дурак. Это словно гроза посреди лета — могучая,не правдоподобная, мгновенная. — Он добавил с упреком:

— Вот тебе сказка, рассказанная глупцом, полная крика иярости и совершенно бессмысленная! — Он помолчал, потом опять заговорил. —Именно здесь, в Файрхевене, я очнулся и понял истину.

— Истину?

— Что ты и твоя любовь — единственный смысл всей моей жизни.

Она прошептала:

— Если бы я только знала…

— О чем ты думала?

— Я думала, ты собираешься с ней уехать.

— С Розмари? — Он хмыкнул. — Это была бы настоящаяпожизненная каторга!

— Она не хотела, чтобы ты с ней уехал?

— Хотела.

— Что же произошло?

Стефан глубоко вздохнул. Снова повеяло прошлым. Возникланеясная угроза. Он сказал:

— Ужин в «Люксембурге».

Оба замолчали, пораженные одним и тем же видением:посиневшее, застывшее лицо красавицы… Наступило молчание. Затем Сандраспросила:

— Что будем делать?

— То, что ты сама сейчас предложила. Будем действоватьвместе. Сходим на э??о ужасное сборище, по какой бы причине оно ни собиралось.

— Ты не веришь тому, что сказал Джордж насчет Ирис?

— Нет, а ты?

— Возможно, это и правда. Но даже если это и так, причинасовершенно в другом.

— А в чем, ты думаешь?

— Не знаю, Стефан, но я боюсь.

— Джорджа Бартона?

— Да, я думаю, он…знает.

— Что знает? — резко спросил Стефан.

Она слегка повернула голову, глаза их встретились Сандрапрошептала: