Час презрения - Анджей Сапковский

– Глуп ты, подошва гнилая. Если б не добрые тетки сАретузы, ты б давно с сумой по миру пошел! Им скажи спасибо, что есть чегожрать.

Фабио потянул Цири за рукав, и они снова нырнули в толпу,которая понесла их к центру площади. Послышался грохот бубна и громкие крики,призывающие к тишине. Толпа и не думала замолкать, но глашатаю с деревянногопомоста это вовсе не мешало. У него был зычный, хорошо поставленный голос, и онумел им пользоваться.

– Возвещаю, – заорал он, развернув рулонпергамента, – что Гуго Ансбах, низушек по рождению, объявлен вне закона,ибо злоумышленникам-эльфам, кои «белками» именуются, в доме своем ночлег иприют доставил. То же самое Юстин Ингвар, кузнец, краснолюд по рождению, коийнегодникам оным наконечники для стрел ковал. Сим на обоих поименованныхбургграф поиск оглашает и ловить их наказывает. Кто их схватит, тому награда –пятьдесят крон наличными. А ежели кто даст им пропитание альбо укрытие, ихсообщником почитаться будет и одинаковая кара ему, какая и им назначена. А ежелив ополье либо в селении схвачены будут, все ополье либо все селениерасплачиваться будут…

– Энто кто ж, – раздался выкрик в толпе, –низушку схронение дал! По ихним фермам пущай шукают, а найдут, то всех их,нелюдев, в яму!

– Не в яму, на шибеницу!

Глашатай принялся читать дальнейшие объявления бургграфа игородского совета, но Цири потеряла к ним интерес. Она как раз намереваласьвыбраться из толчеи, когда вдруг почувствовала на ягодице руку. Вовсе неслучайную, нахальную и невероятно искусную.

Теснота, казалось бы, не позволяла обернуться, но Циринаучилась в Каэр Морхене двигаться в местах, в которых двигаться невозможно.Она развернулась, вызвав некоторое замешательство окружающих. Стоявший у нее заспиной юный жрец с бритой головой усмехнулся нагловатой, отработанной ухмылкой.Ну и что, говорила эта ухмылка, что теперь? Чудненько покраснеешь и этимрумянцем все окончится?

Видимо, жрец никогда не имел дела с ученицами Йеннифэр.

– Лапы прочь, ты, дубина лысая! – заорала Цири,бледнея от бешенства. – За свою задницу хватайся, ты… гроб повапленный!!!

Воспользовавшись тем, что зажатый в толпе жрец не могпошевелиться, Цири собралась его пнуть, но помешал Фабио, спешно оттащивший ееподальше от священнослужителя и места происшествия. Видя, что она вся трясетсяот злости, он подсунул ей горсть посыпанных сахарной пудрой хрустиков, при видекоторых Цири мгновенно забыла об инциденте. Они стояли около ларька, там,откуда был виден подиум с позорным столбом посредине. Однако преступника там небыло, а сам подиум был увешан гирляндами цветов и служил ареной групперазряженных как попугаи бродячих музыкантов, изо всех сил рвущих струны гуслейи попискивающих на дудках и свистульках. Молодая черноволосая девушка вукрашенном цехинами сердаке пела и плясала, потрясая тамбурином и веселопритопывая маленькими туфельками:

Вот однажды чародейку тяпнула гадюка.

Чародейка хоть бы охнуть, а гадюка – трупом!

Толпящиеся вокруг подиума зрители хохотали до упаду ихлопали в ритм песенки. Продавец сладких хрустиков бросил в шипящее маслоочередную порцию. Фабио облизнул пальцы и потянул Цири за рукав.

Ларьков было бесчисленное множество, и всюду предлагаличто-нибудь вкусненькое. Они отведали еще по пирожному с кремом, потом – заодно– вяленого угорька, заели чем-то очень странным, жареным и наколотым напалочку. Позже задержались у бочек с квашеной капустой и сделали вид, будтопробуют, намереваясь якобы купить побольше. А поскольку, наевшись, так и некупили, торговка обозвала их засранцами.

Пошли дальше. На оставшиеся деньги Фабио приобрел корзиночкугруш-бергамоток. Цири глянула на небо, но решила, что еще не полдень.

– Фабио! А что за палатки и будки вон там, у стены?

– Разные увеселения. Хочешь взглянуть?

– Хочу.

Перед первой палаткой стояли одни мужчины, возбужденнопереступающие с ноги на ногу. Изнутри доносились звуки флейты.

– «Чернокожая Лейла… – Цири с трудом прочиталакорявую надпись на полотне, – выдает в танце все секреты своего тела…»Глупость какая-то! Какие секреты?..

– Пошли дальше, пошли, – торопил Фабио, слегкапокраснев. – Взгляни, это интересно. Здесь принимает ворожейка, будущеепредсказывает. У меня еще есть два гроша, хватит…

– Жаль денег, – фукнула Цири. – Тоже мне –предсказание за два гроша! Чтобы предсказывать, надо быть вещуньей. Вещание –великий талант. Даже среди чародеек не больше чем одна из ста способна натакое.

– Моей старшей сестре, – заметил мальчик, –ворожейка предсказала, что она выйдет замуж, и это оправдалось. Не гримасничай,Цири. Пошли поворожим тебе…

– Я не хочу выходить замуж. Не хочу ворожбы. Тут жарко,а из этой палатки несет ладаном, я туда не пойду. Хочешь, иди один, я подожду.Только не знаю, на кой тебе эти предсказания. Что ты хочешь узнать?

– Ну… – замялся Фабио. – Больше всего… Будули я путешествовать. Смогу ли повидать весь мир…

«Будет, – вдруг подумала Цири, чувствуяголовокружение. – Он будет плавать на больших белых парусниках… Доберетсядо стран, которых до него никто не видел… Фабио Сахс, первооткрыватель новыхземель… Его именем назовут полуостров, край континента, который сегодня еще неимеет названия. Пятидесяти четырех лет, имея жену, сына и трех дочерей, онумрет вдали от дома и близких… От болезни, которая сегодня еще не имеетназвания…»

– Цири! Что с тобой?

Она потерла лицо рукой. Ей казалось, что она выныривает изводы, выбирается к поверхности со дна глубокого, ледяно-холодного озера.

– Ничего, ничего… – пробормотала она, оглядываясьи приходя в себя. – Голова закружилась… Все из-за жары. И ладана из палатки…

– Скорее всего из-за капусты, – серьезно сказалФабио. – Напрасно мы столько съели. У меня тоже в животе бурчит.

– Ничего со мной не случилось! – Цири молодцеватозадрала голову, действительно почувствовав себя лучше. Мысли, которые вихремпронеслись в голове, развеялись и тут же забылись. – Пошли, Фабио. Идемдальше.

– Хочешь грушу?

– Конечно.