Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье - Анна Кирьянова

придумали вот что. Взяли девушку-рабочую из общежития и учили ее красиво одеваться на базе скудного гардероба. У девушки была водолазка белая и страшная юбка с поясом. В эту водолазку ей вставили подплечики, обшили ворот тесьмой, а на юбке сделали разрез и налепили аппликацию – вишню с листиком. Ужасно получилось. Как у Пушкина: «яркая заплата на ветхом рубище». Кошмар. Девушка плакала, но сфотографировалась – иначе из комсомола бы исключили и из общежития выселили. Прошло много лет. И эта немолодая девушка купила себе роскошный костюм, шубу, сумку «Диор» и еще кучу всего. И сфотографировалась для журнала про деловых людей. Замечательно вышло! Без тесьмы и аппликаций. Так вот: нет смысла улучшать дрянь. Силы тратить, время, энергию, лепить вишенки на навоз, извините. Это касается отношений, работы, продукта, товара, услуги; вообще всего. Надо начать работать, действовать; ждать перемен – перемены происходят! И со временем купить себе все отличное, новое, роскошное. Или самому сшить, если умеете. А силы тратить не надо. Суп из топора – самообман и дрянь. Нет смысла его варить. И улучшать то, что улучшить в принципе нельзя.

Она его выронила, а лисица подобрала. Один муж пришел домой, благоухая духами. А на рубашке – след от губной помады. Все ясно! Измена! После жестокого допроса жена мужа выгнала. Он сначала оправдывался, а потом сам разозлился и все высказал; все, что за 15 лет накопилось. И ушел с чемоданом. Помыкался по друзьям, по квартирам, а потом стал жить с молоденькой секретаршей, от которой пахло этими вот духами. Она всего лишь побрызгала вещи своего шефа. И слегка испачкала рубашку помадой, когда в очередной раз интимно подавала ему кофе и споткнулась. Какая неловкость! И какие последствия! Какая ловкость, вот что хочется сказать. И не надо сразу выгонять мужчину, устраивать дикий скандал, бросаться на него, если есть подозрения. Мужчины иногда весьма простодушны. И не особо к запахам и помадам принюхиваются и приглядываются. И не придают значения женским умыслам и хитростям, так уж устроены обычные мужчины. «Дон Жуаны» – те все понимают, все сигналы улавливают, видят смысл в любом призывном взгляде. А обычный мужчина простодушен. И часто не замечает, что стал объектом внимания. Ему трудно отказать в просьбе: подвезти, помочь с выбором техники, дать совет… Большинство мужчин жалостливы. И стремятся утешить, если видят, что кто-то плачет, кому-то плохо! Беда в том, что потом жена заплачет. И сам мужчина может заплакать, да поздно будет. Как говорится в книге про Швейка, не надо быть болваном. Надо осторожнее быть с некоторыми женщинами, которые раньше в карманы записки пихали, а сейчас в мессенджере пишут ночные сообщения с картинками и тихонько брызгают духами ваше пальто. И жене надо избавляться от припадков ревности, не бросаться на мужа, как фурия, если что-то вызвало тревогу и подозрения. И не бросать сыр лисице, а разобраться в ситуации. Как римляне учили: «ищи, кому это выгодно». И многих проблем можно избежать, если действовать мудро.

не касаясь человека руками. Не обзывая бранными словами. Вообще не вмешиваясь в его реальную жизнь. Это называют черной магией; по-другому не знаю, как это назвать. В одной фирме директор завел в офисе два аквариума. В одном были красивые золотые рыбки. И каждому топ-менеджеру директор «подарил» рыбку. Назвал тем же именем; скажем, «это рыбка Джона». Рыбка Джон. И топ-менеджер Джон кормил свою рыбку на совещаниях – очень милый обычай, правда? Джон, Том, Чарли… А потом наступало отчетное совещание. Если результаты труда Джона не нравились директору, он вылавливал именную золотую рыбку и бросал ее во второй аквариум. С пираньями. И пираньи, ясное дело, разрывали бедную рыбку Джона в клочья. Это было наказание. Даже казнь. Потому что владелец рыбки заболевал и чувствовал себя ужасно, хотя ведь лично его не били, не оскорбляли публично, даже премии не лишали. Просто на его глазах скармливали его рыбку пираньям. И это хороший пример – как стресс может вызвать болезнь и мучения. Хотя такая глупость и пустяки, правда? Но когда причиняют зло тому, с кем у нас эмоциональная связь, нам становится плохо. Так плохо, как будто нас хотят пираньям кинуть. И недаром так яростно мы защищаем близких, дорогих, любимых; людей и животных. Даже игрушку, если она нам дорога. И недаром злые люди так стремятся разрушить то, что нам особенно дорого. Так сильнее всего можно уязвить и расстроить. Даже убить. Ругают близких, отыгрываются на детях, смеются над собачкой, обесценивают наше творчество и труд… А вот не надо позволять такое делать. Нет смысла в такой фирме работать и с такими людьми общаться. А есть смысл уйти, оставив их наедине с мерзким аквариумом. Ну, или немного подержать там их руку, но я такое не могу посоветовать. Мы же добрые. В отличие от тех, кто причиняет зло…

мол, многие ошибочно считают меня очень добрым. На самом деле я принимаю лекарство от давления, и оно помогает мне оставаться спокойным! Иные хорошие люди не принимают лекарства. Но они остаются спокойными, потому что отлично знают: если их разозлят, остановиться им будет трудно. Сила инерции велика. Если начнется процесс возбуждения в коре мозга – уже не от нас зависит торможение… Вот такие люди и воздерживаются от конфликтов, как слоны или носороги. Как все большие звери. И мирно пасутся на лугу или лежат на солнышке… И мелким пакостникам так и хочется ущипнуть или укусить побольнее добродушного великана. А он никакой не добродушный. Он спокойный просто. Ему неохота вставать и драться. Ему потом придется долго успокаиваться. Горе тому, кто этого не понимает; кто продолжает щипать и кусать. Как говорила Агата Кристи, это очень глупо с их стороны. Внешнее добродушие и спокойствие свойственно большим и опасным созданиям. Которым просто лень вставать – до поры до времени.

будут всю жизнь предлагать. Сначала – потому что вы еще молоды-зелены. Поучитесь сначала у старших! Потом – потому что вы играете неправильно. И лучше бы домом и семьей занялись. А потом – потому что вы старый. Слишком старый для сцены! А вы не слушайте. И ни за что не уходите со сцены. И продолжайте играть, как Сара Бернар, которая в 56 сыграла юного принца, а в 70 – Джульетту. И перед ней на коленях стояли короли, герцоги, фельдмаршалы, а сам великий Гюго, стоя на коленях, подарил браслет с бриллиантами, плача от восхищения. А ведь сама жизнь предлагала уйти со сцены, с самого рождения – мама у Сары была куртизанкой. Проституткой высокооплачиваемой. И Сару отдала нянькам; ей некогда было воспитанием заниматься. Няньки тоже были не как Арина Родионовна: девочка Сара то в камин упадет и загорится. То еще как-нибудь подожжется… Ее окунут в ведро с молоком, маслом намажут – и она дальше живет. То руку сломает, то ногу. То чахоткой заболеет. И в 9 лет Сара жалобно попросила маму купить ей гроб – дескать, скоро умру, мамочка! Мама гроб купила – куда деваться, раз ребенок так просит! Надо купить! Гроб очень понравился Саре и пригодился – мама его навырост купила. Так что потом Сара в гробу спала, как в кровати. Любовью в нем занималась. А матрас сделала из кучи любовных писем, которые ей слали герцоги и короли. Толстый матрас! Еще она на воздушном шаре летала. Госпиталь в театре организовала и ухаживала за ранеными во время войны. И гениально играла в театре, хотя страдала страхом сцены. Но нашла выход: выучивала роль так досконально, как таблицу умножения. И постоянно тренировалась. Ну, и гроб очень помогал – напоминал о конечности жизни, о том, что жить и играть надо изо всех сил! Она и играла изо всех сил. И, когда в старости ей отрезали ногу, приделала протез и снова вышла на сцену. И на протезе продолжила блистать. И не уходила со сцены до самой смерти, вот. Так и надо. Никто не выгонит нас со сцены, если мы сами не уйдем. Надо играть и жить изо всех сил. Все остальное – шиканье завистников. А гроб пригодится – в глубокой старости. Как Саре Бернар, которая мне мила не своей игрой гениальной – я ее не видела, как и вы. А неукротимой волей к жизни. К сцене. Все остальное: внешность, возраст, происхождение, здоровье, шиканье завистников – не так уж важно. В гробу мы это все видали! – как сказала бы великая Сара Бернар.