В особом эшелоне - Всеволод Степанович Королев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На собраниях, в индивидуальных беседах с комсомольцами Крупко, по моему совету, постоянно подчеркивал, что каждый должен готовить себя к действиям в особо сложных условиях: ночью, да еще и в лесистой местности. Собрания и беседы посвящались конкретной теме: «Ночной бой танков в лесу». С беседами по этой теме выступали командир полка и офицеры штаба.
Ближайшие два дня отводились для рекогносцировки переднего края обороны противника и детальной увязки взаимодействия во всех звеньях. В мою задачу входило собрать как можно больше сведений о характере вражеской обороны. От общевойсковых командиров и офицеров штабов, от разведчиков «старожилов» лютежской земли удалось в короткий срок получить необходимые данные.
Противник создал здесь эшелонированную оборону, глубиной до 14–15 километров. Главная полоса обороны состояла из трех позиций. Кроме того, непосредственно к северу от Киева гитлеровцы использовали противотанковый ров, вырытый нашими войсками еще летом 1941 года. Созданию противником прочной обороны благоприятствовала болотистая пойма Ирпеня, крупные лесные массивы, населенные пункты. В районах Приорки, Пущи-Водицы и на прилегающих к ним высотах были созданы узлы сопротивления. Так, например, в Детском санатории во всех домах имелись амбразуры для пулеметов, здесь же было подготовлено десять прочных укрытий. На каждой оборонительной позиции гитлеровцы оборудовали окопы полного профиля с ходами сообщения и дзотами.
Смешанные минные поля были созданы перед передним краем и в глубине обороны. Все дороги, лесные просеки и подступы к противотанковому рву также перекрывались минными заграждениями.
Таким образом, нашим войскам предстояло преодолеть плотно заминированные участки. Поэтому командование 3-й гвардейской танковой армии возлагало на тралы нашего полка большие надежды.
К вечеру 30 октября основная работа по подготовке и организации боя была закончена. К рассвету следующего дня роты танков-тральщиков заняли исходные позиции впереди линейных танков гвардейских бригад первого эшелона. Все тралы находились в боевом положении.
Экипажи соседних «тридцатьчетверок» с любопытством рассматривали диковинные стальные катки. Наблюдаю: к машине Петренко подошел механик-водитель из танковой бригады, как видно, украинец.
— Що цэ за звир такый? — спросил он старшину Большакова.
— Трал.
— Якый трал? Щось нэ чув.
— А это мины подрывать.
— Цэ ж як?
— Вот катится, катится эта штука впереди танка, нащупает взрыватель мины и — г-гах!..
— Ну, а танк?
— Какой танк?
— Та твий. Нэ подорваться?
— Нет. Все рассчитано.
— Бач, як здорово! Моя машина тэж?
— Для того и трал, чтоб не подорвался ни я, ни ты. За мной будешь идти — спокойно проскочешь минное поле.
— Ну й ну! А що, у нимцив такого нэма?
— Нету!
— А у тых… що другый рик другый фронт обицяють?
— У американцев, кажется, нету, — терпеливо объясняет старшина, — а у англичан есть. Об этом рассказывал нам изобретатель тралов. Только, говорит, у них по-другому сделано. Впереди танка большой барабан, а на нем железная цепь. Эта цепь по земле бьет, мину ищет. Только больше все грязь разбрызгивает или пыль столбом поднимает. Он у них «бойковым» называется. «Бойковый» трал.
— А наш, значит, такый як трэба?
— Точно.
— Цэ добрэ, ой, як добрэ… — одобрительно покачал головой наш новый знакомый.
Вечером 2 ноября на одной из лесных лужаек командир полка Лукин и майор Цетенко собрали танкистов.
— Друзья, наступает решающий момент, к которому мы все готовились, — обратился к воинам Лукин. — Разгром врага неминуем. Но для этого от каждого требуется умение, решительность и бесстрашие. Все экипажи должны показать высокую выучку и четко выполнить задачу. Минирование у врага плотное.
И мы обязаны проложить надежные проходы. Успех танковой атаки будет зависеть прежде всего от нас. Это надо твердо уяснить каждому. Нужно стремиться быстро обнаруживать и уничтожать противотанковые пушки. Для этого — непрерывно и внимательно наблюдать. И не только впереди, но и по сторонам и позади. Сносить снарядом любой подозрительный кустик. Чья тут основная роль? Командира, башнера и стрелка-радиста. В наблюдении — на механика не рассчитывать. Для механика главное — вести машину по курсу, соразмерять скорость с характером грунта, не застревать с тралом при переходе через траншеи. Как только станет ясно, что минное поле позади — снимай трал и оставляй у обочины Гостомельского шоссе. Техобеспечение подберет. В походное положение катки не переводить. В оперативной глубине потребуется стремительность действий, упреждение отхода противника. С тралом этого не сделаешь. Поэтому при развитии успеха действуем без тралов.
Затем слово взял майор Цетенко.
— Мы только что получили обращение Военного Совета фронта, — сказал он, показывая листовку. — Это и призыв, и приказ. Вот что в нем говорится: «Товарищи! Перед нами Киев — мать городов русских, колыбель нашего Отечества. Здесь много веков назад зародилась наша могучая Русь… 25 месяцев фашистские хищники издеваются, грабят и убивают мирных советских граждан, жгут и уничтожают киевские фабрики и заводы, прекрасные здания и зеленые улицы, оскверняют и поганят памятники и могилы борцов нашей священной земли…». Обращение призывает нас, друзья, к героическим подвигам, к самоотверженности в бою. К этому зовет нас великий Киев, — замполит простер руку в направлении города. — За нашу Родину, за нашу свободу и счастливую жизнь, за Киев, вперед, на разгром врага!
Цетенко сложил листовку, обвел всех суровым, сосредоточенным взглядом и продолжал;
— Выполнить этот приказ — дело нашей чести. Каждое слово приказа должно остаться у нас в сердце и вести вперед. Гитлеровское командование требует от своих войск ни при каких обстоятельствах не сдавать Киев, сколько бы жертв это ни стоило. Враг будет драться яростно и ожесточенно. Но советских воинов ничто не остановит. Отсюда, с плацдарма, хлынет могучий танковый вал, которому наши тралы проложат путь через мины. Это и будет для нас экзамен. Выдержим его — выполним свой долг перед Родиной. А выше этого долга для солдата ничего нет.
Танкисты расходились по своим местам собранные, подтянутые, чувствовалось, что они глубоко прониклись сознанием ответственности за выполнение предстоящей боевой задачи.
Что такое командный пункт танкового полка в наступлении? Это прежде всего рация. Она может находиться в танке, в бронетранспортере или штабной машине. Иногда рация устанавливалась на командирском «виллисе».
Лукин решил передвигаться в крытой штабной радийной машине «додж три четверти». Она отличалась высокой проходимостью и надежной работой двигателя.
— Пойдем скачками от рубежа к рубежу за центром боевого порядка по мере его продвижения, — сказал он мне. — Связистов подбери сам.
Я назвал командира взвода связи младшего лейтенанта Николая Веденкина и радиста младшего сержанта Сергея Попкова. Лукин согласился. Кроме того, с нами были двое связных из взвода автоматчиков.
Центр боевого порядка пришелся на взвод Петренко из второй танковой роты. Метрах в пятидесяти за его двумя тральщиками, построенными