Куявия - Юрий Никитин

Он так погружен в горькие думы, что не сразу заметил внизунеладное. Очнулся от крика Ратши, вздрогнул, раскрыл глаза. Малыш красиво нессянад зеленой равниной, изредка перемежаемой лесами, видны квадратики распаханнойземли, золотые скирды и стога, крохотные домики, а впереди показалисьблистающая Куяба, ее белоснежная стена, сверкающие дворцы…

Малыш начал снижаться, Иггельд протер глаза. Что-то неладноев облике Куябы, за спиной рычит и ругается Ратша, но город вроде бы как город…Он ахнул, посреди Куябы исчезло здание, что казалось нерушимым: дворец Тулея!Даже не Тулея, Тулей просто захватил и сидел в нем два десятка лет, а построилиневедомые мастера прошлого, строили, говорят, двести лет, он казался нерушимыми вечным, как горы.

– Сажай прямо на развалины! – крикнул сзадиРатша. – Сажай!

– Не лучше ли за городом? Чтобы парод не пугать?

Ратша выругался.

– Сейчас ты создаешь законы, еще не понял?.. Ты –самый сильный, у тебя в руках вся власть.

– Ну и что? – ответил Иггельд, но нетерпениеразъедало сердце, как горячая вода ест лед, двинул коленом, и чуткий дракон,уловив приказ, присобрал крылья, начал спускаться, над грудой развалин сделалкруг, внизу люди поняли, начали разбегаться.

Дракон опустился не на развалины – риск прищемить лапуили хвост, когти проскрежетали по каменным плитам площади. Поднялась пыль, людизакрывались ладонями и рукавами. Пыль быстро осела, все увидели громадногочерного дракона, символ власти Куявии, и человека на загривке покорного еговоле чудовища.

Иггельд торопливо спустился, навстречу бежал бледный Рогоза.

– Что случилось? – спросил Иггельд резко.

– Мы взяли город, – выкрикнул он. – Придонпогиб… Итания – тоже.

Иггельд вскрикнул:

– Что? Почему – Итания? Кто ее… посмел?

Само небо, казалось, обрушилось на голову: что занелепость – погибла женщина, за обладание которой началась самая жестокаяи кровопролитнейшая война!

– Сама, – ответил Рогоза, задыхаясь. – Как ион… Придон. Он убил себя, потом она.

Иггельд стиснул челюсти, в голове загудело, на короткий мигчереп пронзила острая боль, оставив странную пустоту и равнодушие. Хорошо,сказал кто-то в нем второй, расчетливый, что Придон сам… Иначе уничтожил быполовину моей армии. Если не всю. Непонятно, как воевать с бессмертным богом.Правда, Барвник намекал на холодный расчет, построенный на громадном риске… НоИтания! Выходит, ее война с Придоном была всего лишь войной двух половинокодной души.

– Понятно, – прошептал он. – Где Антланец?

Рогоза сказал тихо, потерянным голосом:

– Антланец погиб. С ним погибли Коман и Болгор, Третьяки Далич, погибли Бусел, Крица, Бакула, доблестный Крестец со своими сыновьями,многие погибли… Победа досталась дорого.

Мир стал черным в глазах Иггельда. Как из глубокой пропасти,он услышал свой изменившийся голос:

– Как… как могли погибнуть? Это вы… дворец?

– Не мы, – сказал Рогоза торопливо. – Это…это потом!.. Явился ребенок… ну, подросток, младший брат Придона. Восхотелзабрать тело Придона…

– Отдали бы, – прозвучал сзади голос Ратши. Онвышел из-за спины Иггельда и встал рядом. Глаза требовательно и недружелюбносмотрели на князя. – Пусть похоронят в своей Артании по своим артанскимзаконам. Негоже мстить мертвому.

– Отдали! – вскрикнул Рогоза. – Конечно,отдали!.. Какая уж тут месть, когда у всех праздник! Но кто-то брякнул, чтохорошо бы Придона похоронить здесь, ведь он за Итанией пришел… и жизнь отдал занее. Да и она, теперь уже видно, не могла без него. Не удавалось в жизни, тольков самом конце сумели, так пусть хоть в смерти… Дескать, надо в одной гробнице,в одном склепе… а то и в одном гробу.

Он остановился, лицо становилось то красным, то бледным, тововсе синело. В глазах появился ужас пережитого.

– И что? – спросил Иггельд. – Прогналимальчишку?

Рогоза вскрикнул в страхе:

– Нет! Конечно же, нет!.. Мы видели, что за мальчишка.И что у него за конь… и пес, что вовсе не пес, а такой волк, что… Нет, отдавалиПридона, все отдавали!.. Но мальчишка, послушав, решил, что в самом деле надоих вместе. И потому, так и сказал, забирает обоих.

Ратша прорычал раздраженно:

– И что же? Позволили?

Рогоза отшатнулся, показалось, что зарычал сам дракон, хотятот мирно лежит пузом на каменных плитах, даже кожаные шторы опустил на глаза,чтобы не пугать народ, только уши подрагивают, улавливая малейшее движение иголоса.

– Если бы!.. – сказал Рогоза плачущимголосом. – Теперь думаю, что лучше бы позволить!.. Да что там думаю –вижу. Мы такие же дураки, как и ты, пытались остановить…

Ратша вскрикнул:

– Мальчишку?

Рогоза обернулся, зло указал на безобразный холм из белогомрамора, кое-где окрашенный красными пятнами.

– Там Антланец и все остальные герои. Когда мальчишкенадоело срывать дуракам головы и бросать волку… да, конь тоже ел людей, тогдаэтот мальчишка… мальчишка?.. просто тряхнул стены и обрушил дворец. А мы,дураки… он же грозился обрушить, предупреждал!.. Я, когда увидел, как онподскочил к колонне, сразу опрометью прочь, а сзади грохот падающего свода,треск стен… Поверишь, меня толкнуло в спину, как если бы лапой дракона, икатило по ступенькам, а потом еще и по площади!

Ратша прокричал:

– А мальчишка? Под руинами?

Рогоза ответил зло:

– Если бы!.. Разбросал, будто сухие листья. Итанию и Придонавынес. Целы, закрыл своим телом, да и на нем ни царапины. Уложил в чью-топовозку, сел и поехал. Все разбегались, ты бы видел его коня и его хорта!..

Ратша попятился, оглянулся на дракона.

– Давно уехал?..

– Вчера… уже к вечеру.

Ратша быстро взглянул на солнце.

– Сейчас только полдень! Он едва отъехал от Куябы!Неужели никто не остановит?

– Много было таких, – ответил Рогозаугрюмо, – что пытались. Еще когда ехал сюда.

Ратша снова оглянулся на дракона, тот дремал, Ратшапосмотрел на Иггельда.

– Мы должны догнать! – сказал он резко. –Придона – пусть, но Итания – наше сокровище!.. Иначе что? Получается,что артане добились своего? Добыли Итанию и увезли в свою дикую страну БоевыхТопоров?

Собравшиеся неуверенно зашумели. Иггельд уловил в голосахстрах, нежелание связываться с непонятным подростком и в то же время жаждудогнать и отнять тело Итании.

– Пусть едет, – ответил он неуверенно. – Онистрадали, они любили, им нелегко было друг без друга… так пусть же хоть сейчас…