Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

«Приюте цветущих пионов» — великая честь для меня! Я буду рассказывать детям и внукам о том, как сам Цяо Фэн, первый под небесами, глава крупнейшего и славнейшего из вольных братств Поднебесной, осенил своим присутствием этим стены!.. — Тай Бао, наконец, иссяк, но лишь из-за того, что тощему и длинному мужчине не хватило воздуха для очередного восхваления.

— Благодарю вас за добрые слова, господин Тай, — с дружелюбным видом ответил Цяо Фэн. — Надеюсь, мое посещение не будет понятно неправильно — с самого заключения договора о защите между вами и предыдущим главой, вы неизменно поддерживали наш клан. Я здесь не за тем, чтобы пересматривать соглашение, или же, боги упаси, требовать чего-то. В неопытности своей, я всего лишь назначил подчинённым больше дел, чем себе, — он вежливо улыбнулся, и Тай Бао с готовностью рассыпался в льстивом хохотке.

— Только поэтому, с вами беседую я, а не уважаемый старейшина Чжан, — продолжил глава нищих, едва лишь смех его собеседника умолк. — Но, прежде чем мы с вами распрощаемся, я хотел бы сказать вам несколько слов — не как глава Клана Нищих, но как простой странник. Буду честен: близятся тяжкие времена. Не так давно, мои младшие принесли недобрую весть с северных границ, где киданьские разбойники вновь замышляют зло. Вскоре, все воины моего клана выступят навстречу врагу, дабы не допустить его на земли Сун. Деньги, что поступают от вас и прочих друзей клана, тратятся на военные нужды, и ни на что другое. Не сочтите мои слова принуждением, но, пожертвуй вы Клану Нищих чуть больше оговоренной платы, я и мои младшие были бы вам безмерно благодарны. Если же времена тяжелы, прибыли низки, и ваши закрома опустели, не беспокойтесь о моей просьбе: ваша поддержка и без того ценна, — он устремил на собеседника спокойный взгляд. Тот ошарашенно хлопал глазами.

— Это… ну… хм… — покряхтев и помявшись, Тай Бао все же опомнился. Его костистое лицо, словно состоящее из острых углов, загорелось искренним пылом.

— Я — верный подданный Сына Неба, — заявил он, без былой угодливости в голосе. — Вам, господин Цяо, незачем было просить о помощи — узнав о грядущей войне, я с радостью оказал бы ее. Все мои накопления за прошлый год, что не были пущены в дело, будут отправлены Клану Нищих, — он коротко поклонился, и Цяо Фэн с невольным уважением кивнул в ответ.

— Вот только… — говорливый и любезный предприниматель внезапно смутился, впервые за их разговор. Глава нищих удивлённо приподнял брови. — Раз уж вы здесь, господин Цяо… не могли бы вы выполнить мою скромную просьбу? — стесненно договорил он. Увидев кивок Цяо Фэна, приглашающий его продолжать, Тай Бао несколько приободрился.

— Не так давно, я приобрёл новую девушку, — заговорил он, и в его голос вкрались масляные нотки. — Клянусь небом, в ней словно соединились красота Си-ши, и высокоученость Уянь[1]! Она — настоящая жемчужина моего дома удовольствий, и ее приобретение — большая удача для меня, но… — он опять засмущался, — узнав, что поблизости проживает сам Цяо Фэн, лучший воин севера, она вбила себе в голову, что обязана повидать вас, — Тай Бао с неловкостью развел руками. — Негодница отказывается есть, пить, и принимать посетителей! Прошу вас, господин Цяо, — с умоляющим видом протянул он, — побеседуйте с ней. Разумеется, я не возьму с вас ни гроша за этот разговор, — в его глазах виднелась искренняя надежда.

— С меня — нет, — добродушно усмехнулся глава нищих. — Резчику по дереву, что соорудит для вас вывеску с надписью «дом удовольствий, который посещает Цяо Фэн», вы и вовсе заплатите. Свои деньги вы будете получать с тех, кто потянется в «Приют цветущих пионов», привлеченные этой вывеской и сопутствующими слухами.

— Я вовсе не хотел воспользоваться вашим добрым именем, или как-то бросить тень на него, — запротестовал Тай Бао, к удивлению главы Клана Нищих — вполне искренне. — Сяо-Нань и вправду отказывается видеть кого-либо, кроме вас. Я прошу вас только лишь о кратком разговоре с ней, и ничего более. Но, если моя просьба вам в тягость… — тяжко вздохнув, он с грустным видом умолк.

— Отчего же, — задумчиво ответил Цяо Фэн. — После вашей бескорыстной помощи, я чувствую себя должным вам, и не против помочь в ответ. Но учтите, — его безмятежный голос не изменился ни на йоту. — Если обо мне и моем присутствии здесь пойдут сплетни, я вернусь, и камня на камне не оставлю от вашего дома удовольствий.

— Будьте уверены, я лично вколочу в прислугу понимание ценности молчания! — горячо заверил его Тай Бао, ничуть не испугавшись угрозы. Наоборот, на угловатом лице мужчины проступило нескрываемое облегчение. — Если вас не затруднит, господин Цяо, давайте закончим с этим поскорее. Я могу провести вас через черный ход, не показываясь на глаза посетителям, — Цяо Фэн, пожав плечами, поднялся из-за стола.

Они покинули комнаты владельца через неприметную боковую дверь, прошли мимо кухни, исходящей аппетитными ароматами, и разминулись с угрюмым уборщиком, нагруженным метлой и шваброй. Блюститель чистоты удостоил двоих мужчин мимолётнейшим из взглядов, и оставил без капли внимания Тай Бао, состроившего свою самую грозную мину. Затем, Цяо Фэн и его провожатый поднялись на второй этаж, где Тай Бао, указав одну из дверей, без звука испарился. Глава Клана Нищих вежливо постучал, и, дождавшись приглашения, вошел.

Его глазам предстала вполне обычная комната дорогого дома удовольствий: широкая кровать, скрытая полупрозрачным пологом, несколько бумажных фонарей, бросающих алые отсветы на украшающие стены пейзажи, широкая расписная ширма, отгораживающая один из углов, и стол с чайным прибором на нем, стоящий в середине комнаты. Сидевшая за столом девушка немедленно поднялась на ноги, стоило входной двери раскрыться.

— Кто вы, господин? — спросила она с легким беспокойством, но без страха. — В этой комнате ждут лишь одного мужчину.

Девушка, встретившая Цяо Фэна

Цяо Фэн невольно залюбовался ей, стройной и изящной, словно дикая лань. Девушка носила свои золотые гребень и заколку, что удерживали ее угольно-черные волосы в замысловатой прическе, с привычным небрежением, но мужчина не мог отделаться от мысли, что ей много лучше подошли бы украшения попроще. Приглядевшись, он понял, почему: ни благородная белизна кожи Сяо-Нань, ни безупречно наложенный макияж, ни расшитый шелк платья не могли