Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

— Как я знаю, ветвь Дачжи переживает не лучшие времена, — говорил Бай Шицзин. — Примите мои соболезнования, старейшина Цюань. И дня не пойдет без того, чтобы ко мне не явился за наказанием один или несколько ваших младших. В последнее время, глава обращает на вашу ветвь клана все больше внимания.

— Наш глава храбр и благороден, — со скукой в голосе ответил Цюань Гуаньцин. — Но, в благородстве своем, он не понимает требований времени, — его собеседники, после недолгих размышлений, покивали, соглашаясь с этим достаточно смелым высказыванием, совсем недалеко ушедшим от оскорбления.

— Тому, кто хочет убить врага, нужен меч, — тем временем, продолжал старейшина ветви Дачжи. — Тому же, кто хочет вершить великие дела — помощь умелых людей. Негоже отвергать таковых из-за их былых занятий, и осуждать их маленькие слабости. В конце концов, даже самого Гуань-вана некогда преследовали судейские[2], — его собеседники вновь выразили согласие кивками.

— Надеюсь, глава вскоре сменит гнев на милость, — промолвил Бай Шицзин, и со смущённым видом добавил:

— Вы же не держите зла на меня за… тот недавний случай?

— Вы всего лишь выполняли волю главы, — бесстрастным голосом ответил Цюань Гуаньцин. — Как я могу обижаться на вас за прилежное исполнение обязанностей? — блюститель закона с облегченным видом улыбнулся, и коротко поклонился собеседнику.

Ма Даюань недовольно нахмурился. Случай, о котором завел речь Бай Шицзин, возмутил его до глубины души — Цяо Фэн, вернувшись из своего странствия, повелел выдать Цюань Гуаньцину полсотни палок, на глазах у всего клана. Причиной этого тяжёлого и позорного наказания было не что иное, как попытка скрытно убить Серебряную Змею с женой. Одним лишь был недоволен Ма Даюань в этом деянии собрата по клану — неудачей Цюань Гуаньцина. Негодование Цяо Фэна из-за бесчестности покушения заместитель главы считал глупым, ненужным проявлением щепетильности.

Также, у виноватого вида Бай Шицзина была своя, весомая причина — наказание старейшины, тем более прилюдное, был вынужден проводить такой же старейшина. При всем его гневе, Цяо Фэн не хотел для одного из старших клана откровенного унижения, и Бай Шицзину пришлось самому взяться за бамбуковую палку, совсем как десяток лет назад, в его ученичество у прежнего блюстителя законов.

— Вам стоит возблагодарить великое небо за его милость, господин Цюань, — нахмурившись, заметил старейшина Ма. — Если бы не эта неожиданная женитьба главы, ни мне, ни господину Баю не удалось бы отговорить его от более жестокого наказания. По счастью, Цяо Фэн прислушался к моим словам о том, что казнь или изгнание близкого соратника перед свадьбой станут недобрым предзнаменованием для молодоженов.

— Я в неоплатном долгу перед вами, благодетели, — вежливо ответил Цюань Гуаньцин, привстав и поклонившись обоим собеседникам. Те ответили церемонными кивками.

Во многом, Ма Даюань пригласил старейшину Дачжи на сегодняшнюю беседу из-за оказанной ему услуги. Как заместитель главы Клана Нищих, старейшина Ма имел дело с каждым из верхушки клана, и со всеми наладил знакомства, кроме молодого да раннего Цюань Гуаньцина, который, к тому же, всегда был себе на уме. Но, видя его искреннее желание наказать негодяя Серебряную Змею и его злодейку-жену, Ма Даюань решил рискнуть и выказать единомышленнику свое благоволение: сперва, вступившись за него перед Цяо Фэном, а после — пригласив его на откровенный разговор сегодня. Пока что, молодой старейшина оправдывал возложенные на него надежды.

— Я слышал, не только моя ветвь клана в последнее время привлекла пристальное внимание главы, но и дела его заместителя, — с показным равнодушием заметил Цюань Гуаньцин. — Надеюсь, излишняя въедливость Цяо Фэна не принесет вам неприятностей, господин Ма?

— Я всегда выполняю свою работу на совесть! — оскорбленно возмутился Ма Даюань, но тут же сник.

Неумеренные возлияния все чаще заставляли его ошибаться в повседневном труде. В последние несколько недель, занимаясь одновременно своими делами, обязанностями главы, и заботами ветви Дачжи, старейшина Ма допустил немало досадных промахов. К примеру, неделю назад, ежемесячные пошлины с младших Цюань Гуаньцина неким загадочным образом оказались не в казне клана, а в сундуках одного из сянъянских ростовщиков. Цяо Фэн не преминул вытащить эту оплошность на свет, и, хотя он не обнаружил злонамеренности в действиях заместителя, влияние Ма Даюаня было изрядно подточено. Разговоры о том, что пост главы должен по праву принадлежать старейшине Ма, поутихли; взамен, среди нищих пошли сплетни о старческом слабоумии, все-таки настигшем заместителя главы. Таинственное исчезновение денег не было единственной промашкой старейшины, что обнародовал Цяо Фэн; сейчас, Ма Даюань не рискнул бы требовать чего-либо от главы так же дерзко, как в недавнем прошлом.

— Все мы допускаем ошибки, — примирительным тоном вымолвил Бай Шицзин. — Даже сам глава недавно потерпел неудачу, проиграв Серебряной Змее, и это при том, что боевое искусство Цяо Фэна славится на всю Срединную Равнину.

Ма Даюань раздраженно скривился. По его мнению, этот провал главы заслуживал как бы не большего наказания, чем проступок Цюань Гуаньцина. Особенно старейшину сердило то, что Цяо Фэн настоял на честном поединке с врагом секты, решив не пользоваться численным преимуществом. Лица гостей старейшины Ма также выражали недовольство.

— Если уж наш доблестный глава не смог одолеть мерзавца Иня, исполнить вынесенный ему приговор будет трудновато, — продолжил блюститель законов. — В нашем клане нет воинов, равных Цяо Фэну. Даже четверо великих старейшин потягаются с ним разве что сообща.

— Победы добывают не одним лишь воинским умением, — чуть оживился старейшина Дачжи. — Военная хитрость сразила многих бойцов, считавшихся непобедимыми. Я с превеликим удовольствием занялся бы Серебряной Змеей лично, — в черных глазах мужчины на мгновение проглянула жестокость. — Ранение главы дарит мне замечательную возможность… которой я, к сожалению, не могу воспользоваться — слишком уж пристально Цяо Фэн следит за мной и моими младшими. Я даже не могу обратиться за помощью к некоторым моим… знакомым на реках и озерах.

— Знакомым? — простодушно спросил Бай Шицзин. — Быть может, я или кто-то из моих подчиненных сможем связаться с ними, вместо вас? — Цюань Гуаньцин скривил губы в подобии улыбки, не отвечая.

— Некоторые знакомые не станут и разговаривать с вами без должного представления, — коротко вздохнув, вмешался Ма Даюань. Многоопытный старейшина прекрасно понял, о ком говорил Гуаньцин — связями с бандитами и убийцами его было трудно удивить. — Сейчас, подобные представления могут изрядно навредить господину Цюаню, если вспомнить о внимании главы.