Зима мира - Кен Фоллетт

Она не успела ответить: в комнату вошел отец.

– Привет, милый, – сказала Марга. – Как прошел вечер?

С угрюмым видом он уселся за стол.

– Ну, мне подробнейшим образом перечислили все мои недостатки, так что можно сказать, я прекрасно провел время.

– Бедный. Но поел ты хорошо? А то я в одну минуту приготовлю тебе омлет.

– Еда была нормальная.

Фотографии лежали на столе, но Лев пока их не заметил.

Вошла служанка.

– Господин Пешков, вы будете кофе?

– Нет, спасибо.

Марга сказала:

– Принеси водки: может быть, чуть позже господин Пешков пожелает выпить.

– Да, госпожа.

Грег заметил, как мать заботится, чтобы отцу было удобно и приятно. Наверное, именно поэтому Лев ночевал здесь, а не у Ольги.

Служанка принесла на серебряном подносе бутылку водки и три маленьких рюмки. Лев по-прежнему пил водку по-русски, не разводя и не охлаждая.

Грег сказал:

– Отец, ты ведь знаешь Джеки Джейкс…

– Опять ты о ней? – раздраженно сказал отец.

– Да, потому что есть факт, которого ты не знаешь.

Это был хороший способ привлечь его внимание. Он терпеть не мог, когда другие знали что-то, чего не знал он.

– Какой?

– У нее есть ребенок.

Грег подтолкнул к отцу фотографию через стол.

– Твой?

– Ему шесть лет. Как ты думаешь?

– Об этом она ни слова ни сказала.

– Она тебя боялась.

– Что, она думала, я с ним сделаю, зажарю и съем?

– Не знаю, отец. Ты же специалист наводить на людей страх.

Лев испытующе взглянул на него.

– Однако ты учишься.

Он говорил о той сцене с бритвой. «Может быть, я тоже учусь наводить на людей страх», – подумал Грег.

– Ну и зачем ты мне показываешь эти фото?

– Я подумал – может быть, тебе будет приятно узнать, что у тебя есть внук.

– От чертовой двухгрошовой актриски, которая хотела заграбастать себе богача?

– Милый! – сказала мать. – Не забывай, пожалуйста, что я тоже была двухгрошовой певичкой, которая хотела заграбастать себе богача.

Он был в бешенстве. Секунду он сверлил взглядом Маргу, но потом выражение его лица изменилось.

– Знаешь что? – сказал он. – А ведь ты права. Кто я такой, чтобы судить эту Джеки Джейкс?

Грег и Марга смотрели на него, удивленные этим внезапным самоуничижением.

– Я ведь и сам такой же, – сказал он. – Я был голью перекатной из трущоб Санкт-Петербурга, пока не женился на дочери моего хозяина, Ольге Вяловой.

Грег поймал взгляд матери, и она почти незаметно пожала плечами, что означало: «Никогда не угадаешь».

Лев снова взглянул на фото.

– Если бы не цвет, мальчонка был бы похож на моего брата Григория. Подумать только! До сих пор я был уверен, что все эти негритята одинаковые.

Грег затаил дыхание.

– Отец, так ты с ним встретишься? Пойдешь со мной посмотреть на своего внука?

– Черт, ладно! – Лев откупорил бутылку, налил водку и передал Марге и Грегу их рюмки. – Как бы там ни было… Как зовут мальчишку?

– Джорджи.

Лев поднял рюмку.

– Ну, за Джорджи!

Все выпили.

I

Ллойд Уильямс взбирался по узкой горной тропе в хвосте цепочки отчаянных беженцев.

Дышалось легко. Он уже привык. Он несколько раз переходил Пиренеи. На ногах у него были эспадрильи – тапочки на веревочной подошве, дающие ногам более надежное сцепление с каменистой землей. Поверх синего комбинезона на нем было теплое пальто. Сейчас на солнце было жарко, но, когда группа поднимется повыше, а солнце сядет, температура опустится ниже точки замерзания.

Впереди него брели два выносливых пони, трое местных жителей и восемь усталых, перепачканных беглецов, все – тяжело нагруженные. Среди них были трое американских летчиков, выжившая команда бомбардировщика «Либерейтор», совершившего вынужденную посадку в Бельгии. Еще в группе было два британских офицера, совершивших побег из лагеря военнопленных «Офлаг-65» в Страсбурге. Остальные были – чешский коммунист, еврейка со скрипкой и таинственный англичанин, которого звали Ветряк и, наверное, это был какой-нибудь шпион.

Все они прошли долгий путь и перенесли множество лишений. Это был последний этап их пути, и самый опасный. Если их сейчас схватят, то будут пытать, пока они не выдадут тех смельчаков, и мужчин и женщин, которые им помогали проделать этот путь.

Вела группу Тереза. Карабкаться в гору для непривычных людей было тяжелым трудом, но, чтобы снизить риск быть обнаруженными, нужно было идти быстро, и Ллойд заметил, что беженцам было легче не отставать, если их вела маленькая, милая женщина.

Тропинка стала более пологой и расширилась, выходя на небольшую полянку. Вдруг раздался громкий голос.

– Стой! – прозвучало по-французски с немецким акцентом.

Цепочка резко остановилась.

Из-за скалы появились два немецких солдата. В руках у них были обычные винтовки системы «Маузер» со скользящим затвором и магазином на пять патронов.

Инстинктивно Ллойд потянулся к карману пальто, где у него лежал заряженный 9-миллимитровый пистолет «люгер».

Бежать с материковой Европы стало еще труднее, и работа Ллойда стала еще более опасной. В конце прошлого года немцы оккупировали южную половину Франции, презрительно игнорируя правительство Французского государства Виши как неудачную бутафорию, которой оно всегда и являлось. Полоса шириной в десять километров вдоль всей границы с Испанией была теперь объявлена запретной зоной.

– Доброе утро, господа, – по-французски обратилась Тереза к солдатам. – Все в порядке? – Ллойд хорошо ее знал и мог различить в ее голосе легкую дрожь, но он надеялся, что часовые этого не заметят.

Среди французских полицейских было много фашистов и мало коммунистов, но все они были ленивы, и никто не хотел преследовать беглецов по обледеневшим тропам Пиренеев. А вот немцы хотели. Немецкие войска вошли в приграничные городишки и начали патрулировать тропы и протоптанные мулами горные дороги, которыми пользовались Ллойд с Терезой. Францию оккупировали не ударные войска: те бились в России, где недавно потерпели поражение под Сталинградом после долгих и кровопролитных боев. Среди немцев, находившихся во Франции, было много стариков, мальчишек и ходячих раненых. Но казалось, это лишь заставляло их сильнее стремиться доказать свою пригодность. В отличие от французов, они мало на что закрывали глаза.