Зима мира - Кен Фоллетт

– Да она ненормальная, – сказал Лев. – Я о ней и думать забыл, пока ты не напомнил пять минут назад.

– Я могу ей это передать? – сказал Грег. – Я думаю, теперь-то она имеет право на спокойную жизнь.

– Да говори что хочешь, к чертям собачьим! Для меня она не существует.

– Отлично, – сказал Грег. – Она будет счастлива это услышать.

– А теперь убери эту чертову бритву!

– Еще кое-что. Предупреждение.

– Ты – предупреждаешь меня?

– Если с Джеки случится что-то плохое… Хоть что-нибудь… – и Грег повел бритвой из стороны в сторону, совсем чуть-чуть.

– Только не говори мне, – презрительно сказал Лев, – что ты пойдешь и зарежешь Джо Брехунова.

– Нет.

– Меня зарежешь? – сказал Лев, не сумев совсем скрыть беспокойство.

Грег покачал головой.

– Ну так что же, черт тебя возьми? – раздраженно сказал Лев.

Грег посмотрел на Глэдис.

Ей понадобилась секунда, чтобы понять его намерение. Потом она вжалась в мягкую шелковую спинку кресла, на котором сидела, закрыла щеки обеими руками, словно уже защищаясь, и снова вскрикнула, на этот раз громче.

– Ах ты, гаденыш! – сказал Лев.

Грег сложил бритву и встал.

– Ты бы решил эту проблему именно так, отец, – сказал он.

И вышел.

Он хлопнул дверью и прислонился к стене, тяжело дыша, словно долго бежал. Никогда в жизни ему не было так страшно. И все же он чувствовал себя победителем. Он пошел наперекор старику, применив к нему его собственную тактику, и даже напугал его слегка.

Он подошел к лифту, убирая бритву в карман. Дыхание немного выровнялось. Он оглянулся на гостиничный коридор – если бы отец выскочил за ним следом, он бы не удивился. Но дверь номера осталась закрытой, и Грег вошел в лифт и спустился в вестибюль.

Он направился в бар отеля и заказал сухой мартини.

III

В воскресенье Грег решил пойти к Джеки.

Ему хотелось рассказать ей хорошие новости. Адрес он помнил, это была единственная в его жизни информация, добытая им с помощью частного детектива и за деньги. Если только она не переехала с тех пор, то она жила на станции «Юнион», только с другой стороны. Он пообещал ей, что не пойдет к ней домой, но теперь-то он мог ей сказать, что в таких предосторожностях больше нет необходимости.

Он взял такси. Пока ехал по городу, он решил для себя, что будет рад подвести наконец черту и закончить отношения с Джеки. У него остались нежные воспоминания о первой любви, но больше он не хочет иметь никакого отношения к ее жизни. Ему будет приятно думать, что совесть его чиста. И в следующий раз, случайно с ним встретившись, она не испугается до смерти. Они поздороваются, поболтают пару минут и пойдут каждый своей дорогой.

Такси привезло его в бедный квартал одноэтажных лачуг с низкими заборчиками вокруг маленьких двориков. Интересно, подумал он, как Джеки жила все это время? Что она делала, для чего ей были нужны свободные вечера? Конечно, ходила в кино с подружками. Выбиралась ли она на футбольные матчи «Вашингтон Редскинс» или болела за бейсбольную команду «Натс»? Когда он спрашивал, ухаживает ли за ней кто-нибудь, она отвечала загадочно. Может быть, она замужем, но не может себе позволить носить кольцо? По его подсчетам, ей сейчас двадцать четыре. Если она искала принца, то должна была уже найти. Однако она никогда не упоминала о муже, да и детектив тоже.

Он расплатился с таксистом перед маленьким аккуратным домиком с цветочными горшками на бетоне площадки двора – более уютным, чем он ожидал. Едва он открыл калитку, как услышал лай собаки. Это было понятно: одинокая женщина должна чувствовать себя спокойнее с собакой. Он шагнул на крыльцо и позвонил в дверной звонок. Лай стал громче. Судя по звуку, собака была большая, но Грег знал, что это впечатление могло быть обманчиво.

К двери никто не подошел.

Когда собака замолчала, чтобы перевести дух, Грег ясно услышал тишину пустого дома.

На веранде стояла деревянная скамья. Он сел и несколько минут подождал. Никто не шел, ни одна соседка не пришла на помощь – сказать, вернется ли Джеки через несколько минут, вечером или через пару недель.

Он прошел несколько кварталов, купил воскресную «Вашингтон пост» и вернулся на скамейку – читать. Собака, зная, что он здесь, время от времени лаяла. Было первое ноября, и он порадовался, что надел оливково-зеленую форменную шинель и шапку: погода была по-зимнему холодной. Во вторник должны были состояться промежуточные выборы, и «Пост» предсказывала, что демократы проиграют из-за Перл-Харбор. Тот инцидент изменил Америку, и Грег с удивлением осознал, что это произошло меньше чем за год. Сейчас американцы его возраста умирали на острове с названием Гуадалканал, о котором никто раньше никогда и не слышал.

Он услышал, как лязгнула калитка, и поднял голову.

Сначала Джеки его не заметила, и у него было мгновение, чтобы рассмотреть ее. Она выглядела скучно и прилично в темном пальто и простой фетровой шляпе, а в руке у нее была черная книжка. Если бы он хуже ее знал, то подумал бы, что она возвращается домой из церкви.

С ней был маленький мальчик. Он был в твидовом пальто и кепке. И держал ее за руку.

Мальчик первым заметил Грега и сказал:

– Мама, смотри! Там солдат!

Джеки взглянула на Грега, и ее рука взлетела к губам.

Грег встал. Они поднялись по лестнице на веранду. Ребенок! Вот какую тайну она скрывала. Это объясняло, почему ей нужно было быть дома вечерами. Об этом он и не подумал.

– Я же сказала тебе – никогда сюда не приходить, – произнесла она, вставляя ключ в замок.

– Я хотел сказать, что тебе больше не нужно бояться моего отца. Я не знал, что у тебя есть сын.

Она и мальчик вошли в дом. Грег в ожидании остановился у двери. Немецкая овчарка зарычала на него, потом посмотрела на Джеки, ожидая указаний. Джеки бросила на Грега взгляд, видимо думая, не захлопнуть ли дверь у него перед носом, – но, поразмыслив секунду, раздраженно вздохнула и отвернулась, оставив дверь открытой.

Грег вошел и протянул левую руку собаке. Та настороженно обнюхала его кулак и дала временное разрешение. Он прошел за Джеки в маленькую кухню.

– Сегодня День всех святых, – сказал он. Он не был религиозным, но в школе-пансионате ему пришлось выучить все христианские праздники. – Вы поэтому ходили в церковь?

– Мы ходим каждое воскресенье, – ответила она.

– Сегодня день сюрпризов, – пробормотал Грег.

Она сняла с мальчика пальто, посадила его за стол и дала чашку апельсинового сока. Грег сел напротив и спросил:

– Как тебя зовут?

– Джорджи, – ответил ребенок тихо, но уверенно: он не был стеснителен. Грег разглядывал его. Он был симпатичный, в маму, с такими же красиво очерченными губами, но у него кожа была светлее, цвета кофе со сливками, и глаза зеленые – что необычно для негра. Грегу показалось, что он немного похож на его сестру по отцу, Дейзи. Джорджи тоже рассматривал Грега внимательным взглядом, от которого Грег чуть ли не робел.