Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

– Что? Что вам интересно?

– Но разве вам не хочется?

– Чего? – с искренним интересом спросил Майкл.

– Ну… дотронуться, поцеловать.

– А зачем? Нам и без этого хорошо. А массаж если делать, то ей меня не промять, я же старше, вон, – он шевельнул плечами, натягивая халат, – мяса какие нарастил. А ей… я же не эл, ещё сломаю чего ненароком.

– А массаж – это интересно, – сказал вдруг Жариков.

Майкл пожал плечами.

– Мы-то друг друга мнём, а ей, – он снова пожал плечами. – Думаете, ей нужно?

– А ты попробуй предложить, – сказал Алексей.

– Попробую, – послушно согласился Майкл и повторил: – Я-то не эл, но, если просто общий… – тряхнул головой и улыбнулся. – Сделаю.

– Понимаешь, – стал объяснять Алексей, – ведь прикосновение – это не обязательно… секс. Так можно показать заботу, внимание, участие…

– Ну да, – немного озадаченно согласился с ним Майкл. – Раненых же мы трогаем, перевязываем. Ну да, если точки не трогать, то да, совсем другое будет.

– Точки? – переспросил Алексей. – Это эрогенные зоны?

– Эрогенные? – не понял Майкл, посмотрел на Жарикова и тут же сообразил. – А, понял. Нет, зона большая, а есть ещё точки, в зоне и рядом. Они разные. На боль, на… секс, ещё…

– На паралич, – подсказал Жариков. – Я помню, как ты Гэба… успокаивал.

Майкл несколько демонстративно хлопнул ресницами.

– Ну, я же для дела. И на полчаса всего.

– Понятно-понятно, – кивнул Жариков. – А какой предельный срок паралича?

– Не знаю, – покачал головой Майкл. – Там чуть пережмёшь, и кранты.

– Они рядом или совпадают? – спросил Алексей. – Ну, точки?

– По-всякому, – стал объяснять Майкл. – И так, и так. И даже одна точка, по-другому погладишь или нажмёшь, и не то. Это, – он растопырил пальцы, – это чувствовать надо, я не могу объяснить.

– Но этому можно научиться? – спросил Алексей.

– Нас же научили, – усмехнулся Майкл и помрачнел. – Кто выжил, те все умеют.

– И как учили?

– Как всему. Ошибся – получи, сильно ошибся – вылетел на сортировке. И всё. Жить хочешь, так всему научишься.

Наступило молчание. Алексей не ждал такого поворота и растерялся, а Жариков знал, что надо промолчать и дать парню самому справиться. Майкл – сильный, он сможет.

Наконец Майкл встряхнул головой и улыбнулся.

– Я понимаю, вы об этом по-другому думаете. И я – джи, ну, для мужчин, вам лучше с Кри… Кириллом, Эдом, ну, с элами поговорить, они с женщинами работали, вам интересно будет. А я не по вашей… специальности, я, – он усмехнулся, – патология, так?

– Нет, – твёрдо, даже жёстко ответил Жариков. – Никакой патологии у тебя нет.

– Но я же…

– Определяющий момент не с кем спишь, а кого любишь, – по-прежнему твёрдо сказал Жариков.

Алексей удивлённо посмотрел на него. Майкл несколько секунд молча переводил взгляд с одного на другого м всё-таки переспросил:

– Да?

– Да, – кивнул Жариков и добавил: – И ещё. Любовь патологией не бывает.

– Любая? – с вызовом спросил Алексей.

– Любая, – Жариков усмехнулся. – В том числе к мороженому и к Родине.

Алексей густо покраснел. Майкл почувствовал, что здесь отголосок какого-то не то спора, не то… но у него своя проблема.

– И как у хозяина к Андрею? – спросил он максимально ехидно.

– Патология в том, что он был хозяином, рабовладельцем. И тогда, кстати, он о любви не думал, и даже наверняка не чувствовал. Любить может только свободный.

– И свободного? – сглотнув, спросил Майкл.

– Да, – убеждённо ответил Жариков. – А пол… неважен.

Майкл задумчиво кивнул и встал.

– Я пойду, не буду вам мешать, спасибо большое. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – улыбнулся Жариков.

– Спокойной ночи, – кивнул Алексей.

Когда Майкл ушёл и даже шаги его затихли, Алексей спросил:

– Зачем вы назвали гомосексуализм нормой?

– Во-первых, коллега, чтобы парень сохранил самоуважение. Во-вторых, большинство мужчин бисексуалы, и думаю, что у женщин процент тот же. А в-третьих… отношение к гомосексуализму и гомосексуалистам сугубо социально и конкретно исторично. Это правительственная политика, власти нужно население, значит, женщины должны рожать, – Жариков говорил, расхаживая по кабинету. – Однополая любовь рассматривается как помеха деторождению. Вот и всё. Остальное уже дело пропаганды. А на самом деле…

– Думаете, нет?

– Убеждён.

– А Империя не была заинтересована в населении?

– Была, – кивнул Жариков. – Настолько, что пошла на нарушения «Пакта Запрета». Но сексуальное насилие как часть, неотъемлемая часть рабовладения, не только допускалось, но и предписывалось. И как растление того же населения безнаказанностью… Так что оставим пропаганду специалистам в этой области, коллега. Наше дело – объективная реальность, то, что на самом деле.

– Но патология существует!

– Разумеется. Но что считать патологией? Отклонение от нормы, не так ли. Пятилетний ребёнок регулярно и интенсивно участвует в сексуальных контактах. Это норма? И вот до пяти лет их просто насиловали надзиратели, а после… до четырнадцати учёба, до двадцати пяти работа. И смерть. Такая жизнь – норма или патология? Если они, спальники, патология, то кем являются надзиратели, владельцы Паласов, клиенты и хозяева наконец? Они, эти… – норма?!

– Но… я согласен, здесь нет однозначного решения, но есть же какие-то общие нормы.

– Общепринятые, коллега, – Жариков заставил себя успокоиться и заговорить с максимально возможной, но не обидной академичностью. – Да, вот здесь и кроются те детали, в которых сразу и Бог, и Дьявол. Вот, например. Скотоложство, зоофилия всегда и везде считалась извращением. Так?

– Да. Нормой нигде и никогда не признавалась и не признаётся.

– Ну вот. А эти… расисты имперские, объясняя и оправдывая рабство, торги, питомники и те же Паласы, главным аргументом выдвигают, что цветные – не люди. Так с кем же, чёрт возьми, они тогда трахались?! И как совместить законы об осквернении расы с Паласами?!

Алексей смущённо покраснел.

– Я… не очень знаком…с этим.

Жариков, успокаиваясь, улыбнулся.

– С законами или Паласами? Ничего, коллега, это естественно. Законы возьмёте в Библиотеке, вряд ли есть в переводе, но разберётесь. А по Паласам… есть материалы у меня, у доктора Аристова. И у парней информации много. Если сумеете уговорить их поделиться. Но сначала проработайте законы, договорились?

– Хорошо, коллега, – встал Алексей. – Спасибо. Уже поздно.

– Я всё равно на дежурстве, – засмеялся Жариков.

Когда Алексей попрощался и ушёл, Жариков достал свои тетради. Спешить некуда, так что запишем всё тщательно, подробно и продуманно.

В раздевалке Майкл убрал в свой шкафчик халат с шапочкой и посмотрел на часы. За полночь уже, и сильно. Домой, что ли? Так больше ж некуда. Дом… комната в меблирашках. Дом на время. Так им говорили, когда они только устраивались, и да, так оно и есть. А если они с Марией решат… жить вместе, то придётся искать новое жильё, квартиру. У Марии хозяйка