Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Придется пробиваться через крышу.

Он принялся вслепую ощупывать пространство перед собой. И тут же отдернул руку от боли и выругался: острая щепка вонзилась под ноготь. Но он успел почуять, что оттуда тянет холодным воздухом.

– Тут есть какая-то дыра.

Он снова протянул руку и нащупал оторванный брус.

– Так, здесь, кажется, доска треснула.

Немедленно в темноте зашевелились тела, в него вцепились чьи-то руки – не менее полудюжины человек тоже очень хотели найти отверстие.

– Назад, сволочи!

Шон замолотил кулаками обеих рук – кажется, в кого-то попал. Он тяжело дышал, по спине побежали струйки пота. От горячих тел и дыхания напуганных людей воздух стал тяжел.

– Назад, говорю! Я сам сейчас что-нибудь сделаю.

Он подцепил пальцами доску и оторвал ее. Мгновение боролся с искушением припасть лицом к узкому отверстию и вдыхать чистый воздух. Но он ухватился за следующую доску и, упершись ногами в крышу, изо всей силы рванул на себя. Она не поддавалась. Его снова охватил нарастающий страх.

– Эй, кто-нибудь, найдите мне винтовку! – крикнул он, перекрывая страшный шум.

– Держи! – раздался голос Саула.

Он сунул винтовку Шону в руки. Шон вставил ствол в отверстие и, используя его как рычаг, всем своим весом навалился на приклад. Доска немного подалась, и тогда он передвинул ствол и нажал снова. Получилось. Он оторвал доску и взялся за следующую.

– Отлично. Теперь по одному. Саул, ты первый.

Подавляя рвущийся наружу страх, Шон бесцеремонно пропихивал сквозь занозистую дыру одного за другим. Попался один толстый, застрял, и Шон помог ему сапогом. Тот пискнул и вылетел наружу, как пробка из бутылки шампанского.

– Еще кто-нибудь есть? – крикнул он в темноту.

– Шон! – послышался снаружи голос Саула. – Вылезай скорее.

– Давайте все в укрытие! – прокричал Шон.

Огонь буров продолжал бичевать разбитый поезд.

– Еще есть кто-нибудь? – крикнул он снова.

У самых ног Шона кто-то застонал.

Шон сразу нащупал его. Ранен серьезно, голова повернута в сторону. Шон раскидал лежащие на нем чемоданы и сумки и уложил его поудобнее. «Нет, – подумал он, – нельзя его перемещать, пусть полежит пока здесь, так безопаснее, а там за ним придут санитары». Он оставил его и тут же споткнулся еще о чье-то тело.

– Черт бы их всех побрал! – чуть не плача, прошептал он; ему страшно хотелось выбраться наружу.

Этот уже мертвый. Подленький липкий страх смерти побежал по спине. Шон оставил погибшего и полез в дыру, в открывшуюся перед ним ночь.

После полной темноты вагона снаружи казалось светло, звезды заливали землю перламутровым сумеречным светом. Шон разглядел висящее над локомотивом на высокой шипящей насыпи облако пара; первые несколько вагонов сложились гармошкой, другие скрючились пополам, и все это вместе представляло собой некую странную, жутковатую скульптуру, словно иллюстрацию идеи разрушения. В нескольких местах вдоль поезда помигивали огоньки, сопровождаемые звуками выстрелов, – довольно жиденький ответ на плотный огонь буров.

– Шон, – позвал Саул, сидящий на корточках возле перевернутого вагона.

Шон подбежал к нему.

– Сиди здесь! – крикнул он, стараясь перекрыть грохот. – Пойду поищу Мбежане!

– В этом бедламе его не найти! Он был с лошадьми… Слышишь, что там творится?

От вагонов для лошадей в конце поезда доносились такие звуки, что лучше бы их не слышать. Две сотни запертых и обезумевших животных – это гораздо хуже, чем стоны раненых среди обломков катастрофы.

– Боже мой! – прошептал Шон, и злость его пересилила страх. – Вот свиньи! – Он скрипнул зубами и поднял голову, глядя в ту сторону, откуда велся огонь.

Для засады буры выбрали место вдоль берега реки, где железная дорога делала поворот. Со стороны реки спасение было отрезано, а с другой – по всей длине железнодорожной линии шел крутой подъем с двумя складками.

За первой складкой укрывались стрелки – судя по плотности огня, не менее двух сотен; над ними, на самой вершине, виднелись вспышки «максима», безжалостными длинными очередями поливающего весь состав слева направо и обратно. Секунду Шон жадно глядел на него, потом поднял прихваченную с собой винтовку и расстрелял в сторону пулемета весь магазин. И сразу же вспышки стали ярче – пулеметчик, видно, пытался определить, откуда по нему ведется огонь. Мимо Шона, как удары бича, засвистели пули.

Шон пригнулся, перезарядил винтовку и снова открыл огонь.

– Эй вы, сволочи! – крикнул он.

Похоже, его услышали, поскольку стрелки, помогая «максиму», тоже пытались нащупать его. Их пули шлепались уже совсем близко.

Шон снова пригнулся и увидел, что Саул тоже палит по врагу.

– Где взял винтовку?

– Сползал обратно в вагон, – ответил Саул и подкрепил ответ выстрелом.

Шон усмехнулся, продолжая перезаряжать свою.

– Смотри доиграешься, – сказал он.

– А кто меня научил играть в эти игры? – парировал Саул.

Шон израсходовал еще одну обойму, и все без толку, если не считать того, что отдача винтовки, как в старые добрые времена, взбесила его. Не на ком было только сорвать злость, но тут вовремя подвернулся Мбежане.

– Нкози.

– Где тебя черти носили? – крикнул Шон.

– Копья потерялись. Долго искал в темноте.

Шон помолчал, пристально вглядываясь в гребень возвышенности. С левой стороны в цепи стрелков просматривался некий разрыв: там прямо к железной дороге тянулся узкий овражек. Небольшой группой можно пробраться по нему и зайти в тыл стрелкам. И оттуда накрыть неугомонный «максим».

– Приготовь свои копья, Мбежане.

– Ты куда это? – спросил Саул.

– Хочу попробовать взять пулемет. Оставайся здесь и постарайся отвлечь этих джентльменов.

Шон двинулся вдоль поезда к началу овражка. Преодолев полсотни ярдов, он вдруг понял, что за ним идет не только Мбежане, но и Саул.

– А ты куда?

– Как куда? С тобой.

– Черта с два, оставайся на месте!

– И не подумаю.

В голосе Саула прозвучала присущая только ему упрямая нотка, которую Шон слышал и прежде. Времени спорить с ним не было. Он побежал дальше и, остановившись напротив овражка, укрылся за перевернутым вагоном, откуда удобно обследовать позицию.

Овражек оказался узеньким, зато глубоким, заросли кустарника в нем смогут прикрывать их до самого верха, где зияла брешь в цепи бурских стрелков.

– Нормально, – сказал он вслух. – Так, я иду первым, ты, Саул, идешь за мной и смотри не очень топай своими ножищами.