Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Шон! Эй, Шон!

Над толпой на секунду выскочила голова Саула и снова исчезла – он подпрыгнул, чтобы привлечь к себе внимание. Шон стал пробиваться к нему, и скоро они уже радостно трясли друг другу руки.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросил Саул.

– Возвращаюсь на службу… а ты?

– Кончился недельный отпуск. Ездил повидаться с ребенком. Боже мой, какая удача, что я тебя увидел!

– А Руфь здесь? – не удержался от вопроса Шон.

– Ждет в экипаже возле вокзала.

– Хотелось бы взглянуть на ребенка.

– Конечно. Давай сначала найдем места, свалим туда багаж, а потом у нас будет еще минут двадцать до отхода поезда.

Шон увидел ее сразу, как только они вышли к ступенькам вокзала. Она сидела в открытой коляске, черный мальчишка-кучер держал над ней зонтик. На ней было серое с голубоватым отливом платье с широкими, суживающимися книзу рукавами с розовыми прорезями и огромная шляпа, украшенная бледными розами. Он видел ее профиль: она наклонилась над лежащим у нее на коленях свертком с белоснежными кружевами. Шон увидел ее спокойное лицо, и сердце его подпрыгнуло и сжалось.

– Боже, как она хороша! – прошептал он, застыв на месте.

Стоящий рядом Саул засмеялся от удовольствия:

– Погоди, ты еще не видел мою доченьку!

Руфь не заметила, как они подошли к коляске, будучи слишком занята ребенком.

– Руфь, а у меня для тебя сюрприз, – промурлыкал Саул.

Она подняла голову и застыла, краска отхлынула от ее лица. Шон заглянул ей в глаза:

– Здравствуйте, Руфь.

Ответила она не сразу. Шон видел, как она постаралась скрыть чувства за маской полного бесстрастия.

– Здравствуйте, Шон. Вы меня напугали.

Саул совсем не заметил этой игры эмоций. Он как раз карабкался в коляску, чтобы сесть рядом с женой.

– Полезай к нам, посмотри на нее, – сказал Саул.

Наклонившись над ребенком, он приоткрыл кружево; лицо его сияло гордостью.

Шон молча залез в коляску и сел напротив.

– Руфь, дай-ка Шону подержать ее, – смеясь, предложил Саул. – Пусть хорошенько посмотрит на самую красивую девочку в мире.

Он совершенно не замечал, что Руфь снова замерла, прижав ребенка к себе, словно хотела защитить девочку от неведомой опасности.

– Возьми ее, Шон. Обещаю, что она не обмочит тебя, ну разве что чуть-чуть, или немножко срыгнет, тоже бывает, – радостно сообщил Саул.

Глядя Руфи в лицо, Шон протянул руки, чтобы взять ребенка. Она смотрела на него вызывающе, но в глазах ее притаился страх.

– Пожалуйста, – сказал он.

Цвет ее глаз, кажется, изменился, они оставались серыми, но потемнели, и в них появился голубой оттенок. Жесткие морщинки вокруг рта расправились, влажные губы мелко дрожали. Она наклонилась и положила дочь ему на руки.

В Йоханнесбург они ехали долго; поезд шел медленно, то и дело останавливаясь. Стояли на каждом перегоне, иногда по полчаса, но обычно не менее полутора. Временами без всякой видимой причины вдруг останавливались прямо посреди бескрайнего вельда.

– Черт возьми, а сейчас-то в чем дело?

– Машиниста подстрелили.

– Что, снова?!

Сердитые комментарии и протесты неслись из каждого вагонного окошка, откуда торчало по нескольку сердитых голов. А когда по гравию насыпи к локомотиву поезда рысцой пробегала вооруженная охрана, вслед ей несся хор возмущенных голосов, сопровождаемый свистом и улюлюканьем.

– Успокойтесь, прошу вас, джентльмены. Необходимо проверить все дренажные канавы и мосты.

– Война закончилась!

– Чего вы боитесь?

– Старина-бур драпает быстро, откуда у него время на какие-то там мосты?

Многие выходили из вагонов и стояли маленькими группами возле путей, выражая нетерпение, и, как только раздавался свисток, они карабкались по вагонам, поезд дергался и снова тащился вперед.

Шон с Саулом сидели рядышком в углу битком набитого купе и играли в карты. Большинству сидящих с ними холодный и чистый воздух горной саванны казался не менее опасным для здоровья, чем, скажем, смертельный цианистый газ, поэтому все окна были плотно закрыты. От табачного дыма воздух в купе приобрел синий оттенок, к тому же вонял от запаха дюжины давно не мытых тел. Разумеется, подобная атмосфера сопутствует неизбежным разговорам.

Стоит запереть несколько мужиков в тесном пространстве, не пройдет и десяти минут, как они заговорят о женщинах. А уж что касается женщин, в этой компании оказались настоящие знатоки.

Один сержант три года служил в Бангкоке, и ему понадобилось целых два часа, чтобы убедить товарищей: все, что, по слухам, у девиц, обитающих в тех краях, расположено поперек, в действительности размещается вполне вертикально. Доказал он свою точку зрения только после того, как совершил экспедицию по коридору и вернулся еще с одним малым, который тоже служил в Китае. Этот эксперт достал фотографическое свидетельство правоты сержанта, которое тут же было во всех подробностях изучено и признано убедительным.

Еще один, на этот раз капрал, вспомнил о своей служебной командировке в Индию, где он нанес визит в храм Солнца в Конараке[73]. Этой темы им хватило еще на час, и потом дискуссия плавно перешла на не менее увлекательный разговор о Доме слона в Шанхае[74].

В общем, разговор не смолкал с полудня до темноты.

Тем временем Саулу надоело играть в карты, он достал из сумки книгу и принялся читать. Шон заскучал. От нечего делать принялся чистить винтовку. Закончив, сунул между зубами спичку и уставился в окно, за которым виднелись в сумерках небольшие стада пасущихся вдоль железной дороги антилоп. Рассеянно слушая подробный перечень удовольствий, предоставляемых владелицей Дома слона, он решил, что обязательно заглянет туда, если судьбе благоугодно будет забросить его в Шанхай.

– Что ты читаешь? – спросил наконец он Саула.

– А? – Саул рассеянно поднял голову, и Шон повторил вопрос. – «Вестминстерская система государственного управления». – Он продемонстрировал Шону обложку.

– Господи! – проворчал Шон. – Зачем тебе эта чушь?

– Просто интересуюсь политикой, – с виноватым видом объяснил Саул и вернулся к чтению.

Шон некоторое время молча смотрел на него.

– А другие книги у тебя есть? – спросил он в конце концов.