Скорая 2024 - Константин Мазуренко

– Сюда бы! Нет! Тысячный и уже много лет! Знаешь, какая там мощь! Ты бы отказалась! Пойдемте, представлю? – то ли уверенно утверждая, то ли умоляюще спросила Анфиса.

– Пойдем обязательно! Ты мне жизнь спасла, я в долгу. Долги отдаю всегда и по возможности сразу, – отреагировал Викентий.

– Только тебя ведь Безопасность определит, я не знаю, как с тебя снять тот профиль, который приклеил Александр к твоей личности, – остановила пыл Викентия Анфиса.

Все трое задумались.

– А когда у тебя глушилка в машине появилась? – спросил Викентий.

– Вчера. Я его попросила поставить, чтобы ездить с Серафимой и не париться.

– Тогда я буду жить в машине, – улыбнулся Викентий.

– Да, я сглупила! – задумчиво застыла Анфиса.

– Давайте, я пойду познакомлюсь с клиентом, а потом… – начала было Серафима.

– Нет, Викентий прав! Он не может жить в машине! Здесь может затянуться все… Надо сначала с этим вопросом разобраться…

– Погоди! А помнишь, ты меня спрятал от радаров под мостом? То есть одно сердце перекрывает другое? – вспомнила Серафима.

– Да, у каждого сердца свое уникальное инфополе и одно, наслаиваясь на другое, не дает радару четкую картину.

– А чем мы можем заменить сердце? – пыталась нащупать выход Серафима.

– Не знаю, – протянула Анфиса, – сердцем свиньи, то есть кабана?

Серафима улыбнулась.

– А что? Говорят же, что у нас похожие органы, – смутилась Анфиса, понимая, что сморозила глупость.

– Сердце должно быть живым… – грустно констатировал Викентий. –– Погоди, а как выглядит глушилка, которую он тебе в машину поставил?

– Маленький такой генератор, сказал, что в любом замкнутом пространстве работает в радиусе пяти метров.

– В таком случае мы берем его с собой, и мне надо только преодолеть расстояние между машиной и домом. Сердце Серафимы мне в этом поможет!

– И каким же манером мы будем передвигаться? – удивилась Серафима. – Ты ползком по снегу, а я нависая над тобой?

Анфиса представила и улыбнулась.

– Зачем? Нам нужен только общий ритм сердца. Так?

– Ну, наверное! Раз ты так говоришь… – отозвалась Серафима.

– Как его достичь? – риторически спросил Викентий.

– Как? – с восхищением глядя на Викентия во все глаза спросила Анфиса.

– Я беру ее на руки и несу, целуя. Ритмы смешаются и нас обоих не определят.

Серафима решила просто не думать и подчиниться. Она не понимала, как это возможно, но спорить с малолетней и неидентифицированным, который умел за дозу покупать жизнь, не хотелось.

Морозец Пермского края встретил беглецов дрожью и ознобом. Серафима задумчиво встала перед неказистым деревенским домом, заваленном снегом, и ёжась от холода, развернулась и предложила жестом выйти Викентию из машины.

Викентий, едва ступив на землю, подхватил на руки ожидающую его Серафиму и, целуя, направился по дорожке в дом.

– Дверь никогда не закрывают на ключ, – подсказала Анфиса и открыла ее перед входящими.

Сердце Серафимы колотилось как бешеное от такого эксперимента и не знало, как реагировать на такие события.

Поставив в коридоре дома Серафиму на ноги и дождавшись, пока Анфиса закроет за ними плотно дверь, Викентий спросил:

– А можно повторить?

– Зачем? – почуяв неладное, спросила Серафима и замерла: – У тебя нет имени. Ты обманул нас!

Викентий улыбнулся и развел руками:

– Я, конечно, подумал, что это не очень безопасный вариант довериться Александру, – признался Викентий, – но соблазн получить имя был так велик, что я не смог устоять. У Александра был портативный вариант, не такой, как у тебя… Мне его доставил курьер, и я его скинул в квартире, как только увидел сообщение Анфисы. Я по-прежнему неидентифицируемый…

Серафима посмотрела с болью на своего напарника. Целоваться, конечно, было изумительно, но слишком уж нечестно по отношению к ней.

– Ты думала, что спасаешь меня, а получилась такая наглая ложь с моей стороны, да? – сочувственно посмотрел на напарницу Викентий. – Прости! Вы так хотели меня спасти, что я не мог не воспользоваться ситуацией! С того момента, как я увидел тебя одиноко бегущую сквозь всю эту Вселенную боли навстречу твоим подвигам, так хотелось тебя поцеловать! Очень хотелось! А ты всё дружишь и дружишь со мной, и никак не преодолеть эту грань было…

Серафима закрыла глаза и из-под опущенных век потекли слезы.

Анфиса с Викентием стояли молча, не зная, что делать и куда исчезнуть!

Через минуту Серафима широко распахнула глаза и произнесла, смахнув слезы и шмыгнув носом:

– Пойдем знакомиться с клиентом. Мы ведь для этого здесь?

– Фим, ты простишь меня? – бесстрашно кидаясь на амбразуру, спросил Викентий.

– Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Не говори со мной. Мне больно! – спокойным голосом произнесла Серафима.

На кровати лежал мужчина, заросший и небритый. За ним, было видно, кто-то старательно ухаживал, но рядом никого не было.

Мощь нежелания жить хлынула на вошедших таким потоком, что Анфиса прислонилась к стене и осела на скамейку, не имея решимости двинуться.

Серафима в шоке от только что случившегося, не раздумывая, шагнула к старику и, взяв его за недвижимую руку, представилась:

– Серафима!

Мужчина глазами, полными презрения, обдал ее ледяным холодом ненависти!

«Лежит уже пятнадцать лет, после аварии. Не может говорить и двигаться, – фиксировала вслух Серафима. – Приглядывает жена, которую он жутко ненавидит за то, что авария произошла по ее вине, а на ней ни царапины…»

А через пару минут молчания добавила, усмехнувшись:

– Все ясно как Божий день!

– То есть? – обалдел от такого вердикта даже Викентий.

– Он тебе кто? – не удостаивая ответом Викентия, спросила Серафима Анфису.

– Дядька. Отец спился из-за него, он, когда еще говорил, все время винил отца, что тот познакомил его с женой будущей. Они и полгода вместе не прожили, как случилась авария. Мать страдает от пьяницы отца, у меня брат младший, тоже уже собирается идти по стопам папаши…

– Да, рядом с такой программой самоуничтожения сложно выжить… – констатировала Серафима. – И ты хочешь чего от этого клиента?

– Не знаю! Чтобы все это закончилось!

– Ясно. Забирай Викентия с собой и валите отсюда оба, – приказала Серафима.

– Это что за самоуправство здесь? Мы напарники! Я никуда не уйду! – твердо заявил Викентий.

– Ты знаешь,