Босс преступного мира - Пайпер Стоун

больше не узнавая звуки, вырывающиеся откуда-то из глубины моего горла. Боже, звуки, которые он издавал, напоминали о том, каким дикарём он был, тем, кого я даже не знала.

И я была совершенно уверена, что больше ничего не хочу о нём знать. Я уже знала достаточно, чтобы понять, что мне следует бежать от него, и как можно дальше. Он был жестоким убийцей, но мог заставить меня чувствовать себя так, как будто в мире больше никого не существует. Я всё ещё была ошеломлена ощущениями, проносящимися сквозь меня, как фейерверк, когда он снова опустил голову, посасывая мой клитор. То, как он взял нежный комок нервов в рот, было явным свидетельством того, насколько он опытен.

О, Господи. Я должна найти выход из его тисков.

Не было никакой возможности сосредоточиться на безумном плане. Когда он задел зубами мой чувствительный бугорок, я вернулась в мир чистого греховного экстаза.

Но когда он провёл языком по всей моей киске, я дёрнулась вверх. Я была в огне, каждый дюйм кожи гудел от интенсивного тока. Когда он ввёл язык в моё набухшее лоно вместе со своими пальцами, я потеряла остатки рассудка. Экстаз был непохож ни на что, что, как я думала, я могла испытать, его пальцы и язык работали в идеальной гармонии.

Я потянулась к нему, запустив пальцы в его волосы, моё зрение стало таким затуманенным, что я ничего не могла разглядеть вокруг себя. Просто купаться в удовольствии с ним было грехом, но то, что он заставлял меня чувствовать, напомнило мне, что я очень плохая девочка. Я прижала тыльную сторону ладони ко рту, пытаясь сдержать стоны, но они всё равно вырывались из-под моей руки.

Не было ни единого шанса сдержать мощный оргазм. Он почувствовал, что я готова кончить, и, рыча, яростно поедал меня, наслаждаясь этим так, словно это была его последняя трапеза перед тем, как его отправят в камеру смертников. Образы, промелькнувшие в моём сознании, были ещё более нелепыми, и я чуть не расхохоталась. Это было от нервозности и стыда, которые только усиливались.

— Кончи для меня, принцесса. Мне нужно попробовать тебя всю.

Он убрал пальцы, полностью отрывая мою задницу от края кровати и зарываясь лицом в мою влагу.

Сдерживаться было невозможно. Я дёрнулась, уверенная, что попаду прямиком в ад, но в этот момент мне было уже всё равно. Когда мощная кульминация ворвалась в меня, с моих губ сорвались только сдавленные звуки. Я яростно сжала их, но на поверхность вырвался практически крик. Затем я уплыла в нирвану, моя киска сжималась и разжималась несколько раз.

Я кончила с такой яростью, что была уверена, что покрыла всё его лицо. Как неловко. Как… потрясающе.

— Ох… Ох… Ох…

Когда я, наконец, начала приходить в себя после этого захватывающего момента, я осознала, что он подтолкнул меня на середину кровати. И всё же он наклонился, покрывая поцелуями мои всё ещё раздвинутые ноги, проводя губами от одной стороны к другой.

Как мог такой жестокий мужчина быть таким нежным, будто я ему небезразлична? Будто это было нечто большее, чем то, чем оно являлось на самом деле, чистым порочным сексом.

Странные ощущения пронзили меня, когда он отодвинулся. Я перевернулась на бок, проведя рукой по мягкому одеялу, смотря, как он наблюдает за мной, отодвигаясь достаточно далеко, чтобы получить возможность и закончить раздевание. У меня сформировалось мысль, смелое заявление, чтобы сказать ему, что я сделаю с ним, если он не остановится, но я не могла произнести ни слова.

Всё, что я могла делать, это наслаждаться видом, пока он снимал одежду. Когда он выпрямился во весь рост, до меня дошла реальность происходящего. Как и красота, сочащаяся из каждой его поры. Он был в татуировках, как и положено любому плохому парню-альфе: вьющиеся узоры, сплетающиеся идеальным, но неразличимым гобеленом, спускались по одной стороне его груди, поднимались к шее и спускались по руке. На другой руке было изображено пламя с красной розой. Я почувствовала, что это прекрасное произведение искусства имело совершенно другой смысл.

Оно было личным.

Оно было страстным.

Оно было о любви.

К женщине на фото или к девушке, заботу о которой он поручил своему солдату? Я почувствовала, что я не более чем очередная зарубка на его поясе. Поразительное осознание заставило меня закрыть глаза и повернуть голову. Мне вдруг стало очень грустно, настолько, что мне стало трудно дышать. То, о чём я думала и что чувствовала, было нелепым, но я ничего не могла с собой поделать.

Я вспомнила о его жестокости, а также вздрогнула, когда он резко повернул моё лицо, его пальцы впились в мою щеку и шею.

— Когда я отдаю тебе приказ, принцесса, ты выполняешь его. Я ясно выражаюсь? — гнев в его голосе поразил меня, страх вернулся. Я даже не была до конца уверена, о каком приказе он говорил.

— Я… Да. Имею в виду…

— Не отводи от меня глаз.

Когда я посмотрела вниз, то поняла, что была права. Его лицо блестело от моего мощного оргазма. Я задержала дыхание, моргая в подтверждение того, что услышала его. Он забрался на кровать, и, не раздумывая, я потянулась к его члену, моя рука была слишком маленькой, чтобы обхватить его толстый член. Чёрт возьми, он огромен. Я не осознавала, насколько он большой, когда сосала его.

Я снова посмотрела ему в глаза, заметив, что в них почти не преломлялся свет. И всё же они были полны жара, по крайней мере, мне так показалось. Шок, должно быть, набрал полную силу, потому что я не могла поверить, что он собирается пронзить меня своим членом.

Войдёт ли он вообще?

То, как он смотрел на меня, было ещё более собственническим, чем раньше. Он объективировал моё тело, восхищаясь своим призом. Я искренне ненавидела таких мужчин, как он. По крайней мере, обычно. На этот раз моё сердце затрепетало, как маленькая птичка, запертая в позолоченной клетке. Я была разгневана и в то же время очарована. Всё в этом грубом и опасном мужчине было гипнотическим.

— А теперь, я тебя трахну.

Не было никакого притворства. Единственное, что осталось, — это его откровенное обещание и энергия, потрескивающая между нами.

Затем он прижал головку своего члена к моему входу, держа другую руку на одеяле, его мышцы ненадолго отвлекли моё внимание. Как он мог быть вылеплен до такого абсолютного совершенства? Я не осмеливалась даже дышать из страха перед тем, что он может сделать,