Когда случились мы - И. Б. Солис

Приближается грохочущий звук поезда метро. Я сжимаю её крепче, ближе. Я не хочу отпускать. Шум становится сильнее, и вагон метро, которые собирается увезти её от меня, останавливается.

— Генри… — голос Луны мягко звучит у моего уха. Её губы касаются моих на мимолетную секунду, а затем она уходит.

Глава 9

ЛУНА

Он попросил меня остаться с ним. Генри попросил меня остаться. И я могла бы. Стоило ли?

Я оставила его стоять на станции метро, с грустным и удрученным видом. Что со мной не так? Честно говоря, я не знаю, как мне удалось уйти. Как будто это было легко, как будто все это ничего для меня не значило. В животе урчит от страха.

Вся поездка в метро была пыткой. На каждой остановке мне хотелось выйти и вернуться обратно. Каждый раз, когда я этого не сделала? Как удар под дых. Что-то продолжало уходить у меня из-под ног. Воздух не доходил до легких.

Хотя я и предполагала, что всё между нами, скорее всего, закончится с моим отъездом, я никогда не представляла, что это произойдет таким образом. Крошечная, тайная часть меня надеялась, что это вообще не закончится. Определенно не сегодня вечером. Определенно не так.

К тому времени, как я добираюсь до терминала, я вся дрожу. Мне чертовски холодно. Мне не хватает воздуха, как будто я задыхаюсь от собственной глупости.

Не следовало уходить. Не следовало и позволять себе увлекаться.

Чёрт.

Я не уверен, что происходит, но…ты тоже это чувствуешь?

Когда он произнес эти слова, это прозвучало так, словно он имел в виду именно это. И я…

Дело не только в тебе.

Я действительно сказала ему это. Я. Человек, который пытается подавить свои чувства и вести себя так, как будто их не существует. Как будто у меня их нет. Человек, который никогда даже не произносил вслух слова "Я люблю тебя". Я просто…Я не делюсь подобными вещами.

Иногда я задаюсь вопросом, изменило бы это присутствие родителей в моей жизни дольше десяти лет. Возможно. Quién sabe? (с исп. «Кто знает»)

Когда папарацци появились из ниоткуда, конечно, они напугали меня своими постоянными криками и бесконечными яркими вспышками фотоаппаратов, но Генри удивил меня ещё больше. Никто не обнимал меня так, как он в тот момент. Собственнически. Защищая. Как будто он отбился бы от них всех, от всего Манхэттена. Просто чтобы обезопасить меня.

Я не могла смотреть на него. Я была уверена, что он сможет прочитать каждую мою мысль и каждое чувство, которые я испытываю. Именно тогда я поняла, что моё желание переспать прошло. Именно тогда я поняла, что не могу остаться с ним. Не в том такси, определенно не на выходные. Иначе я бы никогда не смогла оставить его.

Он хотел хорошо провести время, а я бы усложнила ситуацию влюбленностью…Остановись.

Мы знаем друг друга меньше дня! Учитывая это, эти бурные и противоречивые эмоции, бушующие внутри меня, неожиданны и очень сбивают с толку. Я больше не из тех, кто цепляется или тоскует, и всё же почти внутренняя боль наполняет мою грудь, в то время как слёзы продолжают щипать глаза. Это не закончилось бы для меня хорошо. Я это знаю.

Из этого бы ничего не вышло. У меня такое не получаются. Я давно отказалась от подобных вещей — отношений и всего, что с ними связано.

Вот что происходит, когда я теряю бдительность. Чушь вроде этой.

Крепко обхватив себя за талию, пытаясь держать себя в руках, я вхожу в самолет. Мои ноги дрожат. Эти чувства, что я недостаточно хороша, я испытываю не в первый раз. Два года назад, этот мудак. Я не осознаю, что слёзы текут по моему лицу, пока не вытираю то, что капает с моего подбородка.

Когда я проверяю свой телефон, меня ждет слишком много сообщений. Я сообщаю своим братьям и сестре. Я в порядке. Ложь. Плавный полет. Ещё одна ложь.

Качая головой, я убираю телефон, но потом передумываю и пишу сестре.

Луна: Он попросил меня остаться в Нью-Йорке.

Сол: И что же…

Луна: Я не осталась. Я сейчас в самолете.

Сол: Сеструха

Мне чертовски стыдно сказать ей правду. Что я запаниковала. Что я, блядь, сбежала. Я скажу ей. Обязательно. Позже. Прямо сейчас я просто не могу, иначе я сломаюсь из-за принятия еще одного идиотского решения.

Сол: Ты в порядке?

Нет.

Луна: Я в порядке.

Сол: mentirosa (с исп. Лгунья/врушка)

Луна: Я напишу, когда приземлюсь.

Сол продолжает писать, но я засовываю телефон в рюкзак.

Я знаю, что не должна, но продолжаю прокручивать в голове всё, что произошло.

Его поцелуи. Его слова. То, как, казалось, загорались его глаза, когда он смотрел на меня…

— Чёёёрт, — стону я.

Но пока это продолжалось, было весело. С ним было весело. И спонтанно. И чертовски сексуально! Образ Генри, только что вышедшего из душа, в одном этом полотенце, навсегда останется жить в моей голове.

Прекрати. Пожалуйста, остановись.

Но мои мысли принадлежат не мне. Я не могу контролировать или остановить шквал образов, которые он вызывает в моём сознании. Потому что он был таким чертовски очаровательным. И очень хорошо целуется. И он попросил меня остаться. Тепло окутывает меня, когда я просто думаю о нём, о его голосе, об этом акценте…

Прекрати. Злясь на себя, я качаю головой.

После того, как я пристегиваю ремень безопасности, я снимаю обувь, не заботясь о том, что от неё воняет на весь чёртов самолет. Рядом со мной никто не сидит, и я надеюсь, что так и останется. Залезая в рюкзак, я понимаю, что у меня нет книги. Чёрт возьми. Должно быть, я забыла её в другом самолете. Mierda (с исп. Дерьмо/Чёрт).

Это была книга моей мамы. Мой папа подарил её ей. Я действительно только что потеряла последний подарок, который он ей подарил? Чёрт. Не плачь, не плачь. Этот день не мог стать хуже.

Снаружи Атлантический океан похож на лужу черных чернил. Небо темное и чистое, но мне всё равно. Раздраженная всем и вся, я задернула штору на окне.

Я планирую проспать весь полет. Не важно, что это океан, который я никогда не пересекала. Не имеет значения, что я приеду в город, в котором никогда не была. Всё это не имеет значения. Надеюсь,