Еще ближе - Юлия Леру

нем говорится о том, что с вас, то есть, с демонокровных носителей, сняли пластыри с ингибитором, это правда?

— Да, — не сумев сдержать легкого злорадства в голосе, сказала я. — Совет счел нас безопасными и разрешил больше не принимать лекарства. Какие-то проблемы?

— Никаких, — сказала рептилия, опуская взгляд в тарелку. — Мне просто нужно было спросить у тебя. Хочу, чтобы ты знала: я не одобряю решения Совета, потому что знаю, на что способны демоны. Но я расспросила про этот ингибитор. Он накапливался у вас в крови, так что некоторое время он еще будет действовать. И таким образом, пока что я в безопасности.

Об этом я знала — иначе Аргента просто не разрешил бы мне находиться со своей ненаглядной Тринкой рядом. Он и так рвал и метал, когда я ему рассказала. Говорил о том, что слишком хорошо помнит эффект, который оказали на него в свое время узы смирения и покорности, угрожал отзывом моего назначения. И только слова вампира о том, что Совет принимал решение о моей кандидатуре, уже зная все это, заставили его замолчать.

Когда действие ингибитора закончится, нас снова вызовут в Совет. И тогда все станет совершенно иначе.

— Ты практикуешь русский? — спросила я у рептилии, доедая котлетку.

Тринка кивнула.

— Да, мне нужна практика для того, чтобы во время встречи с высокопоставленными лицами государства говорить с ними на их родном языке.

Я покачала головой.

— Тогда говори не так сложно. Мы не строим в обычной речи такие длинные предложения.

— Такова особенность моего мышления, — сказала она, и я не стала больше ничего говорить.

После обеда я вернулась к себе в комнату и провела там остаток дня. У нас с Тринкой были планы только на вечер пятницы, так что в моем распоряжении оставались целые сутки. Я провела их, составляя пошаговый план действий — то есть, корректируя тот, что наметила для себя первоначально.

В пятницу мы сходили в ночной клуб, где Тринка познакомилась с особенностями поведения пьяной молодежи. В субботу была выставка картин местного художника, в воскресенье мы поехали за город, полюбоваться на дымящие трубы местных заводов. Вечером походили по магазинам, зашли в недавно открывшееся кафе, выпили эспрессо и съели по мороженому.

Работа в радость? Наверняка, если учесть, что как раз в таких вот походах и заключалась запланированная на первый месяц пребывания здесь программа адаптации. Тринка на удивление быстро овладевала сленгом, училась фыркать над шутками и воспринимать без брезгливости валяющийся на дорогах мусор.

— Мы уже давно перешли на биологические материалы, — рассказывала она мне. — Органика, вторичное сырье. Несмотря на то, что наша эволюция, как и ваша, идет по пути противопоставления природе, мы с некоторых пор стараемся беречь ее и использовать максимально щадящие технологии.

— Говори проще, — качая головой, советовала я, и она пересказывала мне то же самое, но в других выражениях.

Мне бы хотелось сказать, что, узнав друг друга получше, мы подружились. Но, увы, этого не случилось. Тринка была слишком другая, слишком чужая не только из-за своей природы, но и из-за своего отношения к демонокровкам. Практически каждый день она напоминала мне о том, что я ношу в себе кровь монстра. Даже делала запрос в представительство высших рас — просила предоставить ей возможность контролировать уровень ингибитора в моей крови. Для безопасности, так она сказала. Я не читала запроса, но скрывать свои намерения Тринка от меня не стала.

— Я попросила у них какой-нибудь тест, — сказала она как-то за завтраком уже в начале апреля. — Что-то типа анализа крови на сахар, чтобы я знала, хватит нам времени или нет.

Я даже не стала пытаться делать вид, что мне все равно. Анализы. Уколы иглой. Тесты. Воспоминания пятнадцатилетней давности встали у меня перед глазами так живо, словно все произошло только вчера. Если вампиры или ангелы, или все равно кто из них решит, что надо мной мало издевались в тюрьме на Фамарии и даст добро — я просто развернусь и уйду. Брошу все эти попытки быть вежливой, когда на тебя смотрят, как на противное, но редкое — и потому не подлежащее уничтожению животное, и просто уйду.

— И что Совет? — спросила я сквозь зубы.

— Отказали, — иногда Тринка все-таки могла быть лаконичной.

Я поддела вилкой кусок отваренной на пару брокколи и сунула в рот, чтобы скрыть усмешку.

— Не переживай, Тринка, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — У меня нет причин навязывать тебе свою волю. Я — существо разумное и рациональное.

Она покачала головой, как настоящая землянка.

— Эмоционально ты нестабильна, хоть и уже достигла зрелости. Я вижу в тебе проявления того, что у меня на планете назвали бы инфантильностью. Ты злишься на меня, радуешься моей неудаче прямо сейчас. Но это зря.

Желтоватые выпуклые глаза уставились мне в лицо, и я с трудом удержалась и не отвела взгляда.

— Лично к тебе у меня нет никакой неприязни. Речь идет о моей безопасности.

Я приподняла бровь и зафиксировала на лице это выражение, чтобы Тринка поняла его.

— Ты не доверяешь в этом вопросе Совету?

— Мы снова уходим от темы разговора, который я уже не в первый раз пытаюсь завести, — сказала она с видимым раздражением. — Речь здесь идет вовсе не о том, доверяю я Вселенскому совету или нет, я всего лишь пытаюсь сказать о том, что назначать на пост помощника резидента потенциально нестабильное существо лично мне кажется вопросом, который требует двухстороннего обсуждения.

— Говори проще, — не удержалась я, и она нетерпеливо дернула головой. — А лучше послушай.

Я отложила вилку и поднялась, давая понять, что завтрак окончила.

— Я хочу сказать, что надо было спросить и меня, — сказала она, провожая меня взглядом. — Правительство моей страны могло не одобрить мою кандидатуру, если бы знало все обстоятельства.

Я кивнула.

— Я поняла тебя. Но меня тоже не спросили, Тринка, и ты сама была тому свидетелем. И лично для меня вопрос доверия здесь стоит иначе. Совет доверяет мне. Высшие расы доверяют демонокровке.

Я собрала со стола посуду и понесла к мойке.

— Подумай над этим утверждением. — Я развернулась. Тринка так и сидела на стуле, глядя на меня. — Тебе доверяет твоя планета, мне доверяют представители высшего разума Вселенной. Мы обе должны