Три котла красноармейца Полухина - Анатолий Сорокин

Подозвав своего начштаба Сабурина и капитана, выполнявшего кадровое делопроизводство в полку, командир части приказал надлежащим образом оформить зачисление красноармейцев Полухина, Самойлова и Самойлова в личный состав формирования. Далее последовали распоряжения о проведении в кратчайшие сроки их награждения медалью «За боевые заслуги» иподготовке передачи полковой пушки с передком и лошадьми представителям стрелкового полка, обороняющего вверенный им рубеж.

Ещё один немой вопрос, теперь уже со стороны всех троих красноармейцев. И вновь чёткое объяснение спокойным голосом:

— Товарищи красноармейцы! Я прекрасно вас понимаю, поскольку действительно нелегко расставаться с пушкой, которую вы спасли от захвата противником, которой вы вверили свои жизни в бою и с которой вы победили сегодня. На вооружении нашего полка есть такие системы, но к ним нет боеприпасов. Зато у пехотинцев они есть, и им это орудие нужно больше, чем нам. Поэтому, Александр, Родион и Илья, я даю вам ровно пять минут времени на внесение в формуляр пушки сегодняшнего пути и расхода боеприпасов, разбора личных вещей и прощания с ней. Тут Самойлов-старший не утерпел:

— Товарищ полковник, а как же лошади? Может, хоть их оставить можно, они же такие послушные и умные, я же конюхом работаю, они…

— А как будущий расчёт пушку возить будет? На себе? Но могу тебя обрадовать — хороший конюх нам очень нужен. Есть тут у нас одна кобыла, мы на ней всякую всячину возим, когда машину гонять нецелесообразно. А ухаживает за ней бывший работник зоопарка, причём как-то не особо это у него получается: до войны он за львом смотрел, да и сама эта лошадь очень строптивая и с норовом. Если ты найдёшь к ней подход, всё-таки между хищником и травоядным разница есть, то займёшь его место. — Родион при этих словах просиял. — А теперь разговор окончен, приступайте к выполнению приказа!

Саша с Родионом и Ильёй занялись порученным им делом. Лошади были покормлены и вычищены, пушка пробанена и смазана, весь штатный инвентарь размещён на лафете и передке, формуляр заполнен и со служебной литературой уложен в коробку на щите. С помощью других солдат полка вся эта работа была выполнена очень быстро. Затем к дому подошла группа бойцов во главе с незнакомым старшим лейтенантом. Это и был будущий расчёт орудия во главе с командиром батареи. Родион ласково потрепал каждую из лошадей по загривку, дал переднему правому серому коньку с выразительными глазами кусочек морковки из кармана и со слезами на глазах вручил поводья одному из пехотинцев. Упряжка тронулась с места и через полминуты исчезла за деревней.

— Эй, кто здесь Полухин! Это ты, студент? — раздался довольно высокий голос за плечом Саши. Обернувшись, он увидел долговязого и тощего старшего сержанта, ростом под метр восемьдесят пять. — В общем, так, теперь ты в моём расчёте наводчиком будешь. Ты, говорят, сегодня жестянку фрицев на прямой наводке из полковушки сделал?

— Ну, не без того…

— Слышь, отвечай бодро: так точно! Скромность хороша только для тургеневских барышень! А ты теперь в расчёте самого старшего сержанта Журавлёва. То есть меня. Первое орудие первого огневого взвода первой батареи первого дивизиона, вот так-то! Так что мы первые во всём, не только по номерам. И не будь как этот злодей Логинов! Этот прыщ на должность командира орудия прыгнул без моего ведома и через мою голову! Ладно, если я стал бы комвзвода, тогда ещё ничего. А он, контршток ему в задницу, в штабе полка сам напросился в командиры орудия в третьем дивизионе и, вот чёрт, получил своё! Выучил я перебежчика на свою голову!

Говорливость и самомнение сержанта Журавлёва уже стали легендой в полку. Но статус первого помимо словесных упражнений он подкреплял делом: орудие в идеальном порядке, морально-психологическое состояние расчёта всё время здоровое, а историю с предыдущим наводчиком Логиновым он специально раздувал для поднятия своего же авторитета. В реальности всё было гораздо проще: втретьем дивизионе был убит командир орудия, и в штабе полка на эту должность назначили ровно того, кто готов был её исполнять лучше всего, то есть лучшего наводчика, который хотел подняться на ступеньку выше в воинской иерархии. Дальнейшее для Саши стало и вовсе неожиданностью:

— А теперь выкладывай всё про себя! Где родился, учился, увлечения, кто родители. Жены и детей у тебя быть не может, по тебе вижу. А вот девчонка есть, давай сюда её фотокарточку! Так, симпатичная, всё понятно. Так вот от кого ты набрался повадок тургеневских барышень! Так что слушай: это идёт ей, но никак не тебе! Ты должен быть храбр, всё время весел и не корчить из себя задумчивого дворянчика! Опять же, говорят, что ты одному из них помог на тот свет добраться? Вот это дело, я понимаю!.. Ты говоришь, зачем это мне? Потому что наш комвзвода, как пить дать, скоро на повышение пойдёт. А кто займёт его место? Правильно, я! А раз так, то я уже сейчас должен знать всё о личном составе взвода. А уж о своём расчёте тем паче! А ты, Полухин, тёмное пятно в этом плане! Выкладывай всю подноготную!

Пришлось такому командиру всё рассказать. И снова уничтожающий всё на своём пути поток напористой речи старшего сержанта Журавлёва.

— Отец умер от тифа в тридцатом году? Плохо! Мать в хлебопекарне работает? Дело важное, как один знакомый шепелявый немец говорит — «решпект!» В артшколе и Военмехе учился? О-о-о, да ты далеко пойдёшь! Может, сразу скажешь, ну какой умник у моей шестидюймовой дурынды забивные сошники придумал и почему эти гении-инженеры никак не могут на крупном калибре без оттягивания ствола? На ста двадцати двух миллиметрах обошлись же! Сами бы пердячим паром этот полиспаст бы покрутили! Ну и кувалдой так, на досуге бы помахали, вгоняя этот чёртов сошник!.. Картины тебе нравятся? Это дело хорошее, но без этого прожить можно! У меня в школе по рисованию была твёрдая двойка — ну не умею я, и всё тут! С этим проехали. Та-а-ак, теперь насчёт барышни… запишем: Екатерина Михайловна Чистякова, живёт в Ленинграде, должна поступить в педагогический. Но что с ней, неизвестно. А хочешь, уже послезавтра ты от неё письмо получишь?

— Хочу!

— Так вот я могу почти всё. Даже Гитлера порвать, только подбросьте мою шестидюймовую дурынду, то ли гаубицу, то ли пушку, расчёт и, самое главное, меня, хотя бы на десять километров к этому гадёнышу! Только вот волшебников, способных на такое, пока не видел. Ну ладно, пока приведи себя в порядок, в шесть часов твоё награждение будет! В восемь в Ленинград из штаба полка пойдёт машина за запчастями и всякой всячиной, а послезавтра вернётся. Так что весточки кому надо передадим. Но внимание! Мы не полевая почта, военной цензуры у нас нет, а лишнего болтать нельзя, война как-никак! Вот смотри, я сам напишу: красноармеец Полухин жив, здоров, награждён медалью — что ещё твоим родным и знакомым надо? С тебя только адреса и подпись твоим почерком.

Через час Саша вместе с сержантом Журавлёвым пошёл разыскивать Родиона с Ильёй. С первым проблем не было: только спросили у бойцов, где находится та самая полковая кобыла. Вполне ожидаемо она нашлась у штаба части, обихаживаемая Самойловым-старшим. Бывший зоотехник с радостью сдал свой пост новому солдату: со львом у него взаимоотношения сложились, а с данным копытным — ну никак. Зато с Родионом это животное сразу нашло общий язык, понятный только им обоим. Что же касается Ильи, то всех троих хватил шок: это же надо так уметь! Среди военнослужащих полка были и женщины: одна военврач, санинструкторы и связистки. Так прыткий младшенький отличился и здесь: почти все они слушали его наигрыш на гармони и поражались лихости пляски. Молоденькая телефонистка Полина уже строила такому бойцу глазки. Эта идиллия была разрушена в один момент, но от такого даже сержант Журавлёв на какое-то время лишился дара речи. Но затем, когда он вновь его обрёл, то… похвалил Илью: