В воздушных боях. Балтийское небо - Анатолий Лашкевич

Я родился в 1921 году в Новгороде, в семье рабочего. Мои отец и мать были глухонемые: мать от рождения, а отец оглох в двадцатилетнем возрасте. Мы с братом сызмальства понимали мимику глухонемых и были им переводчиками с «говорящими». После окончания неполной средней школы я пошел на работу учеником слесаря, а среднее образование получил в вечерней школе.

Любовь к авиации зародилась у нас с братом еще в детстве. Инициатором во всем был мой брат Костя. На Екатерининской горке в красивом белом доме был открыт музей аэроклуба, и мы часто и подолгу бывали в нем. Во дворе дома моей бабушки на улице Труда стоял списанный самолет У-1[1], предназначенный для музея, но временно оставленный во дворе. Он не охранялся, и мы излазили его вдоль и поперек. От него пахло бензином и касторкой. Как нам нравился этот запах!

В кружке авиамоделистов при Доме пионеров мы строили модели самолетов. С пятнадцати лет брат стал заниматься в планерном кружке, в 1936 году поступил в новгородский аэроклуб и в 1937 году его закончил. Проработав инструктором-общественником в аэроклубе, он в 1939 году поступил в ВМАУ им. Сталина в г. Ейске[2]. В семье появился летчик, и мать была в страхе за него. А тут еще я подрастаю. По вечерам мать мне внушала, чтобы я в авиации выбрал техническую специальность. Она говорила мне, что у меня слабое здоровье — порок сердца. В 1940 году я подал заявление в Серпуховское техническое училище, но на медкомиссии узнал, что годен к летной работе. Я сразу же переписал заявление и поступил в новгородский аэроклуб — а ведь из 250 желающих комиссию прошли только 50. С осени 1940 года началась учеба в аэроклубе без отрыва от производства. Я работал слесарем на механическом заводе «Крестьянин», но он вскоре был закрыт, а на его базе было создано ремесленное училище. Меня оставили при училище слесарем по ремонту станков.

В декабре 1940 года мой брат окончил училище и приехал в отпуск в Новгород, навестив при этом наш аэроклуб. Мы с братом много говорили о будущем, о желании служить в одной части. И вот наступил 1941 год. Отпраздновав Новый год в кругу семьи, мы проводили брата на Дальний Восток: он был направлен для прохождения службы на Тихоокеанский флот. Никто тогда не знал, что война нарушит все наши планы…

Когда в аэроклубе мы изучали теорию, тогда еще можно было совмещать учебу и работу. Но когда стали подниматься в воздух, пришлось работу оставить. Летную практику в аэроклубе мы начали весной 1941 года, и в мае меня выпустили в первый самостоятельный полет. К 22 июня наша группа под руководством Константина Соловьева закончила полеты по кругу. Но уже 22 июня полеты в Новгороде были прекращены. Самолеты были переданы в Красную Армию, на наш аэродром возле Петровского кладбища перелетели истребители И-16, которые должны были охранять город, а нас послали на оборонительные работы. С утра до вечера мы рыли противотанковый ров у Новгородского вала в районе вокзала. Глубина рва должна была составлять не менее 2 метров, ширина по верхней кромке не менее 5 метров, по дну — 2 метра. Для отрывки противотанкового рва в среднем грунте землекопами требуется 125 человеко-дней на 100 метров рва. Отрытый нами ров виден и по сей день, но в то время не пригодился.

К 30 июля немецкие войска были возле города. В городском летнем саду собрали 25 курсантов аэроклуба. Сбором руководил представитель райвоенкомата (РВК) интендант 3-го ранга Сименихин. В это время волна за волной на город налетали немецкие бомбардировщики и бомбили его, а мы укрывались в «щелях» — простейших укрытиях для людей, фактически узких окопах. Очень спешно собрав наши паспорта, нам выдали проездные документы и суточные деньги — по 7 рублей на брата. Сименихин назначил меня старшим, передал личные дела призывников и рассказал мне, что ехать нужно в Ленинград на Тамбовскую улицу в Клуб железнодорожников, где размещался временный военкомат. Еще он посоветовал, в случае если нас не направят в авиационные училища, обратиться к командующему авиацией ЛВО и дал его телефон.

На войну меня провожала моя мама. Она шла по тротуару рядом с нашим строем, а потом была на пристани во время нашей погрузки на пароход. Отец в это время был на оборонительных работах. Вскоре после моего отъезда мама уехала из Новгорода. Когда отец вернулся с работ, никого из нашей семьи в Новгороде уже не было. В эти дни отец едва не погиб: при отступлении наши солдаты поджигали дома, покричав перед этим в окошко, чтобы жильцы вышли на улицу. Но отец не слышал, и только когда дом загорелся, он выглянул в окно, и ему жестами показали, чтобы он уходил из дома. Совершенно случайно мои родители вновь встретились на вокзале в городе Куйбышеве, и позже я разыскал их через Центральное справочное бюро. Умерли они в 1942 году в Златоусте: сначала отец, а потом мама…

В Ленинграде нам предложили разные не авиационные училища. Набравшись храбрости, я позвонил командующему ВВС ЛВО. Генерал-майор Логинов приехал на машине и быстро по очереди побеседовал с курсантами. Оказалось, что из 25 человек четверо не летали самостоятельно, и их сразу же передали в распоряжение военкомата. Остальным генерал приказал ехать в Боровичи и продолжать летную практику в Боровичском аэроклубе. Но в Боровичах полетов не было: курсанты аэроклуба, как и мы, ждали решения об отправке в тыл для продолжения учебы. В начале августа сборный отряд новгородцев и боровичан был отправлен в Казань. Туда в это время был перебазирован 1-й Ленинградский городской аэроклуб. Это было прославленное учебное заведение: преемник первого русского аэроклуба, созданного 16 (29) января 1908 г. К началу Первой мировой войны Всероссийский аэроклуб подготовил 70 пилотов-авиаторов, а в 1929 году в Ленинграде была организована авиационная школа ОСАВИАХИМа, ставшая первым аэроклубом СССР (располагалась она на Корпусном аэродроме). В 1928–1930 годах в аэроклубе работал В. П. Чкалов. Здесь начинали свою деятельность создатель самолетов «Ан» О. К. Антонов и конструктор планеров П. В. Цыбин. До начала Великой Отечественной войны аэроклуб подготовил несколько тысяч летчиков, парашютистов и авиатехников. Теперь аэроклуб был переведен в Казань, где собрались курсанты 1-го и 2-го Ленинградских, Боровичского, Новгородского и Псковского аэроклубов и аэроклубов Ленинградской области. Мне повезло: после распределения я попал в летную группу к командиру звена Веронике Степановне Стручко. Красавица с железным характером умела повелевать. Учлеты уважали ее, слушались и даже боялись. Не дай бог, если курсант не выполнит ее приказания! Весной 1942 года я первый из ее группы сдал зачет по окончанию аэроклуба государственной комиссии и в апреле 1942 года стал курсантом 1-го Запасного авиаполка 3-го ВМАУ[3]. За семь месяцев напряженной учебы я овладел самолетами УТ-2[4], И-16 и Як-1. В ноябре 1942 года в звании сержанта я получил назначение на Краснознаменную Балтику, в 13-ю КОИАЭ. В ноябре 1942 года 13-я КОИАЭ была преобразована в 13-й Краснознаменный истребительный авиаполк. В этом полку, ставшем впоследствии гвардейским, я воевал до дня Победы. Всего я совершил 286 боевых вылетов, из них 96 на разведку, провел 30 воздушных боев.