Феникс в огне - М. Дж. Роуз

— Подземный лаз все равно никак не поможет полиции установить, кто ранил профессора. Поэтому я ничего им не скажу.

— Обещаете? — Ее голос по-прежнему был проникнут беспокойством. — Что вы скажете полиции насчет того, где находились в момент выстрела?

— Я скажу, что находился наверху, услышал выстрел, увидел убегающего охранника и спустился вниз, чтобы оказать помощь пострадавшему.

Габриэлла кивнула и снова принялась за работу.

Теперь уже двое — Малахай и Габриэлла — попросили Джоша солгать полиции. Сам он тоже не горел особым желанием оказаться втянутым в расследование, но вовсе не потому, что хотел что-либо скрыть.

Однако Райдер не мог сказать, что же заставило Малахая и Габриэллу обратиться к нему с этой просьбой.

— Джош, пожалуйста, поторопитесь. У нас осталось совсем мало времени.

Не обращая внимания на разодранные ладони, он снова принялся сгребать пригоршнями землю, утрамбовывать ее, накладывать слой за слоем. При этом Райдер гадал, знала ли женщина, погребенная здесь, о том, что могла убежать из склепа.

Джош вдохнул земляную пыль, закашлялся и подумал о том, как же это поразительно, что за тысячу шестьсот лет никто не обнаружил ни гробницу, ни подземный ход. Ему захотелось узнать, сколько еще тайн погребено вместе с Сабиной.

Со стороны входа послышался скрежет. Габриэлла и Джош подняли головы и увидели, что к ним в склеп спускается алюминиевая лестница. На ее верхней ступеньке показался черный полуботинок, затем другой, и наконец появился какой-то мужчина.

— Я следователь Александр Татти из НТПА, — представился он на вполне сносном английском. — И у нас, как видите, новая лестница.

— Nucleo per la Tutela del Patrimonio Artistico[3]— это ведомство, которое занимается охраной произведений искусства и исторических ценностей, а также розыском и возвращением похищенных работ, — объяснила Джошу Габриэлла.

Она быстро отошла от только что засыпанного тайного хода и присела на корточки перед мумией.

— Слава богу, вы наконец пришли. — Голос этой женщины теперь был обильно посыпан сахаром. — Спасибо за то, что принесли лестницу. Я чуть с ума не сошла, проторчав здесь целых сорок пять минут. Мне нужно съездить в больницу. Вам известно, как дела у профессора? Есть какие-нибудь новости о нем?

Следователь Татти закончил спуск вниз с поразительным проворством для человека, который, судя по морщинам на лице, был уже близок к пенсионному возрасту.

— Профессор Рудольфо находится в реанимации. Вас к нему не пустят. Так что уж лучше оставайтесь здесь и помогите мне. Хорошо?

Габриэлла кивнула.

Как это ни странно, следователь не стал никого засыпать вопросами, по крайней мере вначале. Вместо этого он медленно и тщательно осмотрелся, сохраняя на лице почтительное выражение. Джош сразу же проникся к нему симпатией за то, что Татти осознал, где находится, и отдал этому месту определенную дань уважения, прежде чем начал его осквернять.

Его взгляд описал полный круг и вернулся к Сабине. Следователь сделал шесть шагов, присел и оказался на одном уровне с мумией.

— Вы можете сказать, сколько ей лет?

— По нашим оценкам, она была погребена здесь где-то около четырехсотого года нашей эры, — ответила Габриэлла. — Или вы хотите узнать, в каком возрасте умерла эта женщина?

— Меня интересует и то и другое.

— Те суставы, которые мы можем видеть, практически не изношены. Так что предположительно ей было около двадцати двух лет.

— Пострадала ли она во время утреннего инцидента?

— Да, и очень сильно.

— Вот как? Каким же образом?

— Когда мы ее нашли, она была совершенно целой. Вчера вечером, когда я уходила, это было что-то невероятное. Зато теперь!.. — Габриэлла печально посмотрела на Сабину. — Теперь она развалилась, вот здесь и здесь. — Она указала на талию, шею и на правую руку покойной. — В руках она держала шкатулку, точнее, то, что от нее осталось.

— Какую шкатулку?

Джош заметил, как Габриэлла вздрогнула. Она не собиралась обращать внимание следователя на сломанную шкатулку, но допустила промашку, оказалась в ловушке и вынуждена была указать на обломки, разбросанные по полу склепа.

— Что в ней находилось?

Габриэлла пожала плечами.

— Она была закрыта и запечатана. Мы так и не успели ее открыть, — солгала она. — Теперь вам известно все, что знаю я. Мне можно поехать в больницу?

— Как я уже говорил, профессор находится в реанимации. Вместе с ним его жена. Как только появятся какие-то новости, мне сразу же дадут об этом знать, а я сообщу вам. Если мы здесь быстро закончим, то вы сможете поехать в больницу. — Следователь говорил с очень приятным акцентом, добавлявшим мягкости английским словам. — Так вы хотите, чтобы я поверил, будто вы обнаружили в руках мумии шкатулку и не открыли ее?

— Да. У нас есть свои порядки. Мы действуем медленно. Это открытие явилось для нас настоящим сюрпризом. Мы хотели исследовать печать, перед тем как ее ломать.

Следователь повернулся к Джошу и начал выпаливать вопросы с такой скоростью, что увертываться от них было невозможно:

— Ну а вы?..

— Джош Райдер.

— Тот самый, кто вызвал «скорую помощь»?

— Да.

— Мистер Райдер, что находилось в шкатулке?

— Понятия не имею. — Теперь уже пришлось солгать и Джошу.

— Что вы делали внизу?

— Я только успел встретиться с профессором. Он рассказывал мне о находке.

«Проклятие, неужели я все испортил? Неужели признал, что находился в гробнице?»

— Когда вы сюда пришли?

— Около половины седьмого утра.

— Почему так рано?

— Я сплю мало.

— В ожидании лестницы я переговорил с мистером Самюэльсом. Он мне сказал, что вы с ним прилетели из Нью-Йорка. У вас была договоренность встретиться с профессором Чейз в гостинице в восемь часов утра, однако вы так и не подошли.

— Да, я в этот момент уже находился здесь.

— Это-то и странно. Почему вы пришли сюда за несколько часов до того, как вас должна была привезти на раскопки профессор Чейз? Речь шла о чем-то таком, что не терпело отлагательств?

Габриэлла слушала ответы фотографа так же внимательно, как и Татти. В конце концов, она тоже не знала, что здесь произошло.

— Я не мог заснуть. Долгий перелет, смена часовых поясов. Слишком много кофе. Не знаю. Я вышел на улицу прогуляться.