Нас будет трое - Амелия Борн

– И чем это вообще от тебя пахнет?

– Тебе не нравится? Даша подарила…

Он помедлил, прежде чем ответить. В итоге лаконично бросил:

– Нравится. Но я подарю тебе другие.

Его пальцы снова ласково коснулись моей лодыжки, постепенно поднимаясь выше, и от нахлынувших приятных ощущений я практически забыла, как дышать. Поэтому не сразу разобрала, что он мне говорит…

– А что касается твоего вопроса – да, она красивая. Но я тебя выбрал. Сразу.

– Повтори, – выдохнула я, неуверенная в том, что услышала.

– Я тебя выбрал, – размеренно произнес Валера, глядя мне в глаза. – И это окончательно.

Он поднялся на ноги и сел со мной рядом. Притянул к себе и я со вздохом подалась ему навстречу, жадно вобрала в себя его запах…

Он странно пах влажной после дождя зеленью, нагретой лучами солнца землей… и этот запах казался мне сейчас поразительно родным, самым-самым близким…

– Ну ее к черту, эту прогулку, – сказал он, обнимая меня так крепко, словно я могла исчезнуть. – Посидим тут…

– Посидим, – эхом откликнулась я.

А сердце буквально замирало от счастья. Ну разве так в жизни бывает?..

Я сильно, до боли, сжала пальцами мучительно пульсирующие виски.

На кончике языка образовывалась горечь, в душе – разверзалась целая пропасть…

Даша и Валера… Неужели такое было возможно? Безусловно, у них имелись бесконечные возможности для близости – Даша для нас была практически членом семьи. Но разве могли они так со мной поступить, а потом, как ни в чем не бывало, смотреть мне в глаза, лгать, притворяться, что ничего не случилось…

Или это длилось годами?..

Боль впивалась в голову миллионом иголок, но я упрямо, пристрастно, глядя на все словно бы со стороны, продолжала листать в памяти прошедшие дни, месяцы, годы…

Одна квартира с подругой на двоих. Выходные в загородном доме у ее родителей, где меня принимали, как родную. Десятки, сотни, тысячи ситуаций, когда она подставляла мне плечо в моменты безнадежных, болезненных падений… Моя уверенность, что могу доверить ей жизнь. Бесконечная признательность за то, что ворвалась в мою судьбу сумасшедшим ураганом и показала, что значит жить по-настоящему… И вновь обретенная благодаря ей вера в людей…

Щеку обожгло от соленого ручейка, пробежавшего вдруг кипятком по холодной коже. Я зло мотнула головой – нет, это было попросту невозможно! Не могла Даша так со мной поступить! Не могла я не знать о ее беременности, не могла не заметить…

Я смахнула слезы и призналась себе самой: я просто схожу с ума от неизвестности. Нежелание Валеры говорить о матери Миши породило в моем разуме самые фантастические версии…

Ведь, если говорить объективно, Даша всегда и со всеми вела себя так, как тогда с Валерой. Ей просто нравилось чужое восхищение, она буквально питалась им, нуждалась, как другие люди – в воде и пище…

Не было в ее отношении к моему мужу ничего особенного. А может, я просто отчаянно хотела в это верить…

Поток разрозненных, сумасшедших мыслей прервал звонок телефона. Я с облегчением схватилась за смартфон, благодарная любому, кто готов был меня сейчас отвлечь.

Звонила моя помощница.

– Да, Юль, – выдохнула я в трубку, стараясь направить мысли в исключительно рабочее русло.

– Злат, тут клиентка пришла…

Ее голос заметно снизился, звуча теперь почти что заговорщически.

– Между нами говоря, она странная какая-то… В общем, хочет тебя видеть. Очень настаивает. Что с ней делать?

– Что она хочет заказать?

– Да говорит, нужно весь дом заново обставить – мол, достался по наследству и требуется там порядок навести…

– Она видела наш прайс?

– Я пыталась показать, но она только отмахнулась. Сказала, что будет обсуждать все только с тобой.

– Что ж…

Я думала недолго – клиенты бывают очень чудаковатыми, но мне сейчас было бы только на пользу занять голову чем-то новым. Да даже просто поговорить с кем-то, кроме голосового помощника в телефоне…

– Так что ей сказать?

– Я ее приму.

– Подъедешь в офис или дать ей твой адрес?

Я посмотрела за окно – снова валил снег. Красиво, волшебно… безжизненно. Выходить на улицу не было никакого желания…

– Дай мой адрес, – пожала я плечами.

Она приехала часа через полтора. Когда раздался звонок, я вышла на улицу, чтобы открыть ворота и обнаружила за ними только пожилую женщину… Не было видно ни отъезжающего такси, ни какого-либо другого автомобиля, на котором она могла приехать…

– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я. – А вы что же, пешком?

Это действительно было странно – ближайшая автобусная остановка была довольно далеко и в такую погоду мало кто пожелал бы добровольно шагать по сугробам к моему дому… И тем более не стал бы так мучиться человек, готовый платить за мои достаточно недешевые услуги.

Ее ответный взгляд был тяжелым, каким-то давящим… Голос, когда она открыла рот, прозвучал резко, словно она не говорила, а приказывала.

– Я с вами не болтать пришла. Можно войти?

Она красноречиво указала на приоткрытую дверь в дом. Я холодно откликнулась:

– Можно. Но только если смените тон.

Она лишь усмехнулась на мои слова – недобро, самоуверенно, издевательски. В выцветших, когда-то, наверно, карих глазах, теперь приобретших оттенок слабо заваренного чая, мелькнуло на миг что-то странно знакомое…

Я не успела понять, что именно, потому что она вдруг сказала:

– Поверьте мне, вы захотите меня выслушать.

Я коротко кивнула в ответ в сторону дома. Женщина выглядела весьма подозрительной, но я ничего не теряла, давая ей шанс на разговор.

– Итак? – спросила я, едва мы обе оказались в тепле.

Она повернулась ко мне, оценивающе оглядела с головы до пят… и от следующих ее слов сердце мое стремительно оборвалось и грохнулось куда-то в ноги…

– Я знаю, кто мать Миши.

Мир покачнулся. Или это я сама потеряла всякую ориентацию в пространстве?..

Послышался какой-то полузадушенный стон, хриплый выдох… Я не сразу осознала, что этот полный беспомощности звук сорвался с моих собственных губ.

– Кто вы? – выдохнула первое, что только пришло на ум.

С новым жадным вдохом, с потоком кислорода, хлынувшим в застывшие легкие, вернулась способность мыслить. В голове начался самый настоящий хаос из дум и предположений…

Откуда этой женщине вообще было известно о Мише? Ответ напрашивался сам собой…