Дурацкая история - Екатерина Вильмонт

– Почему?

– Потому! Не стали, и все!

– Мотька, а как же мы-то его искать будем?

– А как мы вообще все наши дела вели? Вот так и будем,как Бог на душу положит! И, я считаю, это для нас сейчас самое главное.

– Что – это?

– Кудряшонок! Фиг с ним, с перстнем! Пусть теперь с нимразбирается тот, кто его нашел.

– Если нашел! Может, он по-прежнему валяется там взоле.

– Ну и пусть валяется. Человек-то важнее!

– И ты думаешь, он может быть еще жив?

– Запросто! Может, его где-то прячут, а может… Может,он сам решил скрыться… Или от дружков, или от жены… Всяко бывает.

– Но тогда он не захочет объявляться в живых, даже еслимы его каким-то чудом и найдем.

– Ну и пусть! Это его личное дело, а нам просто важноубедиться, что человек жив, здоров и ни в чьей помощи не нуждается. Верно ведь?

– Верно! Но с чего мы начнем?

– Мы опять туда пойдем!

– Куда? В Орлово-Давыдовский?

– Именно!

– Но нас ведь там уже знают! И старуха в окне, идавешняя женщина с ребенком, и еще, возможно, полдвора!

– Ничего, что-нибудь придумаем. Переоденемся, наконец.Не впервой! – задорно блестя глазами, сказала Мотька.

– А мальчишкам скажем про Кудряшонка?

– Давай, Аська, пока не скажем! Им заниматься нужно, ивообще… Лучше мы вдвоем все провернем!

В этот момент позвонила тетя Липа. Она велела нам идти домойзавтракать, а после завтрака просила нас съездить в Беляево, отвезти какие-товещи ее двоюродной сестре. Отказаться не было никакой возможности.

– Не расстраивайся, Аська! Мы по дороге к метро забежимв Орлово-Давыдовский, а потом двинем в Беляево.

Считай, со всеми делами час туда, час обратно! Ничегострашного! А потом вплотную займемся Кудряшонком!

Мы наскоро позавтракали под умиленными взглядами тети Липы иотправились по ее поручению. Первой, кого мы увидели, подойдя к арке наОрлово-Давыдовском, была та самая старушенция.

– Матильда, идем мимо. Мы не сюда.

– Ну и ладно. Значит, сейчас не судьба. Сделаем дело, итогда уж…

И мы побежали через проспект Мира к радиальной станции метро.

Вот уж точно говорят – в гостях хорошо, а дома лучше!

В Москве я была дома и просто наслаждалась этим ощущением.Только сейчас я отчетливо поняла, как одиноко и грустно мне было в Париже,несмотря на все его красоты…

– Аська, – пихнула меня локтем в бокМатильда, – ты чего задумалась?

– Да так, на тему «и дым отечества нам сладок иприятен…»

– Хорошо дома, да?

– Да!

– Но осенью ты все равно уедешь?

– Скорее всего… Дед настаивает, чтобы я еще год прожилав Париже. Но я не желаю сейчас об этом думать. До осени еще так далеко! И потомнам еще предстоит поездка в Италию! Ты, кстати, маме уже говорила?

– Нет пока!

– Почему?

– А я надеюсь, Игорь Васильевич, когда приедет, сам сней поговорит! У него на нее влияние! Ась, а ты знаешь, где тети-Липинадвоюродная сестра живет? Ты у нее была?

– Один раз и очень давно!

– А дорогу помнишь?

– Найдем, Матильда, не волнуйся! Это тебе не Париж, туту всякой собаки дорогу спросить можно.

– А в Париже, что ли, нельзя?

– Почему? Спросить-то можно, но ответ еще надо понять.

– Ой, Ась, я что подумала… Вот пока мы не уедем…

– Ну, говори, что ты надумала?

– Не могла бы ты со мной французским подзаняться?

– Что? Я? Французским? Я ж его не знаю! Я просто могуна нем немного болтать, и все!

– А мне что, думаешь, грамматика ихняя нужна? Ни нафиг! Ты меня научи болтать! Сколько сама знаешь!

– Но это как-то… И вообще, зачем? В Италии ипо-английски можно!

– Ну, Аська, что тебе стоит? Мне это совсем для другогонадо!

– Для чего другого?

– Ты пойми, я ведь собираюсь в театральный поступать! Атам обязательно французскому учат, сама понимаешь. Ну и мне хотелось бы хотьчуточку уже знать и уметь… Парле ву Франсе?

– У и, мадемуазель!

– Во! То, что надо! Научишь?

– Ладно, – засмеялась я, – уговорила! Но начнем,только когда на дачу выедем. Не раньше.

– Авек плезир!

– Ну, Матильда, ты даешь! Чему тебя учить-то? Ты, поди,не меньше моего знаешь!

– Скажешь тоже!

Мы без труда нашли нужный дом, все передали, выслушали кучуохов и ахов по поводу того, какая я стала большая, вежливенько попрощались идвинули обратно к метро.

– Ой, Аська, а я чего сообразила! Мы ж с тобойпропустим 850-летие! Вот обидно-то!

– Ничего мы не пропустим! Мы едем после двенадцатогосентября, а праздник то ли шестого, то ли седьмого?

Я сама хочу это увидеть!

– Ну, тогда вааще… Кайф! Ой! – вскрикнула Мотька икак-то странно рванулась вперед и едва удержалась на ногах. – Ой, мама,как больно!

– Что ты, Мотька?

– Ой, больно! Ногу подвернула!

– Ну вот, только этого не хватало!

Я помогла Мотьке доплестись до ближайшей скамейки. Ногараспухала на глазах.

– Ой, черт, что же делать? Больно…

Мотька побелела, на глазах выступили слезы.

– Надо бы холодный компресс… – растерянно сказала я.

– Девочка, что с тобой? – прозвучал вдруг ласковыйженский голос. Рядом с Мотькой сидела женщина лет сорока, полная, с добрымприятным лицом.

– Да вот, ногу подвернула, – жалобно простоналаМатильда.

– Ну-ка, покажи! Да-а-а, а ты далеко живешь?

– Далеко, в центре, – ответила я за Матильду.

– Ну вот что, идем сейчас ко мне, сделаем холодныйкомпресс, и главное, я забинтую ей ногу и попрошу соседа вас домой отвезти.

– Ох, спасибо вам! – растрогалась я.

– Погоди благодарить-то, еще надо ее как-то довести,тут хоть и рядом, но ей, бедненькой, больно. Идем, идем, деточка, обопрись нанас и старайся как можно меньше наступать на больную ногу! Но как перебинтуюее, тебе будет легче, я знаю, сама всю жизнь мучаюсь, часто ногу подворачиваю!

Кое-как мы с доброй женщиной доволокли Мотьку до соседнегодома. Женщина жила на первом этаже пятиэтажки. Она усадила Мотьку в кресло,принесла таз с холодной водой и еще вывалила туда несколько лоточков льда.