Дурацкая история - Екатерина Вильмонт

– Ничего, Лидка, темнота нам не враг, а друг! –отозвался мужской голос. – Если все получится, мы такой материальчикзабацаем, что чертям тошно будет! Погоди, я сейчас.

Мы явственно услыхали, что поворачивается ключ в дверисоседней квартиры.

– Сейчас, сейчас, только инструменты возьму!

Между тем мужчина снял доски с гвоздей. Я была права. Онидержались на соплях.

– Заходи, Лидок, не бойся!

– А чего мне тут бояться, пустоты?

«Ишь, какая храбрая», – подумала я.

– Ну, вот теперь можешь ставить свою камеру, кудахочешь!

– Да чего тут мудрить, вот сюда и поставлю! Только,Ленька, не забудь ее взять утром!

– Нет уж, голубка, ты ее брала под своюответственность, ты ее и забирай. Подумаешь, большое дело, переночуешь вмаминой комнате.

– Да, придется, на тебя надежда плохая, дрыхнешь, как…Эй, посвети мне!

Мы стояли, затаив дыхание, и видели полосы света от фонаря впервой комнате.

– Фу, как тут ужасно… Этот запах гари…

– Да, приятного мало. Ничего, если все получится, мы стобой прогремим. И все наши неприятности забудутся, как страшный сон. И потоммы с тобой журналисты, так нам ли бояться запаха гари!

– Что-то ты больно хорохоришься!

– Это я тебя подбадриваю. Погоди, ты не так ставишь,лучше сюда. Обзор больше.

Они еще повозились и ушли. Хлопнула дверь соседней квартиры.

– Надо сматываться, – прошептал Костя. – Они,похоже, установили камеру с прибором ночного видения…

Совсем не хотелось бы попасть в объектив.

– Спокуха! – раздался вдруг Мотькин голос. –Мы им сейчас такой балет изобразим!

И она вытащила из рюкзачка марлю.

– Что это?

– Мы сейчас это накинем и, плавно взмахивая руками,пройдем перед камерой. А эти журналисты пускай думают, что им удалось заснятьпривидения!

Тут уж на всех напал хохот.

– Да постойте вы. Надо еще чем-нибудь заместиследы, – сообразила я, – а то что за привидения, которые оставляютследы!

– Не проблема! – хмыкнул Митя и достал из карманагазету.

– Не вздумай! – напустился на него Костя. – Аесли камера это заснимет?

– И потом какие следы, если они сами тут наследили какне знаю кто! – сказала Матильда.

Мы накинули на головы марлевые тряпки, которые закрывалиплечи и грудь. Матильда вдруг вспорхнула в каком-то балетном прыжке и очутиласьу двери. Я чуть не померла со смеху, когда ее примеру последовал Митя. За ним япроплыла, как умирающий лебедь, а потом уж и Костя скользнул белой тенью.Хорошо, что Ленька из соседней квартиры не поставил доски на место. Мы были насвободе. И молча спустились на два этажа ниже, совершенно забыв о мешках,надетых на ноги. Там горел свет, и при виде друг друга мы вновь зашлись вистерическом хохоте.

– Да тише вы, идиоты! – первой опомнилась Мотька исорвала с ног мешки.

Мы последовали ее примеру, потом сложили все мешки в один.Как ни странно, мы не очень наследили, зола плохо приставала к полиэтилену.

Но зато наша одежда, волосы и лица… Больше всего мынапоминали трубочистов.

– Идем все ко мне, – скомандовала Мотька. –Там умоемся. А то вдруг вас кто-то увидит!

– А если нас твоя любимая тетя Тася засечет? –засмеялась я.

Тетя Тася – сверхлюбопытная соседка Матильды.

– Действительно, девчонки, мы вас проводим – и домой,поздно уже, а завтра заниматься надо, – сказал Митя.

– Ой, а паспорт! – вспомнила Мотька. – Надоже поглядеть на него.

Мы подошли к фонарю. Костя достал из кармана паспорт. Мыраскрыли его. Это был паспорт Кудряшонка Геннадия Павловича.

– Кудряшонок? Кудряшонок? Откуда я знаю этуфамилию? – сказала Мотька, бросая в мусорный контейнер верой и правдойпослужившие нам мешки. А марлю она запихала назад в рюкзачок. – Пригодитсяеще. Постираю – и порядок! Нет, но откуда я знаю фамилию Кудряшонок?

– Кудряшонок? Это, наверное, украинская фамилия, а ты жу нас полухохлушка.

– Думаешь, мне эта фамилия знакома на генномуровне? – выдала вдруг Матильда, и мы опять покатились со смеху.

Утром, когда мы проснулись, Матильда сказала:

– Я из-за этого Кудряшонка всю ночь маялась. Даже спалаплохо.

– Ну и как? Вспомнила?

– Да есть одна мысль…

– Поделись, подруга!

– Я сейчас!

Мотька соскочила с кровати и кинулась в кладовку.

Вернулась она с толстенной пачкой старых газет.

– Это что?

– Не видишь? Газеты. «Вечерка»! Понимаешь, там печатаютобъявления о пропаже людей. Сдается мне, я объявление с этой фамилией видела.Кудряшонок! Я еще тогда подумала: такая симпатичная веселая фамилия, а человек– пропал!

– Ты уверена?

– Почти!

Я тоже вскочила и принялась вместе с Мотькой просматриватьстарые выпуски «Вечерки».

– Ну! Что я говорила! – закричала вдруг Мотька,протягивая мне газету, где сообщалось, что «гр. Кудряшонок Геннадий Павловичушел из дому 15 марта с, г., и с тех пор его никто не видел. Всех, кточто-нибудь знает о его местопребывании, просят обратиться по телефонам…»

– Да, Матильда! – поразилась я. – Ну у тебя ипамять. Обалдеть!

– Да Бог с ней, с памятью. Ты лучше скажи, что это заквартира такая, а? И что там журналисты найти надеются?

За каким чертом в пустой сгоревшей квартире камеруустанавливать?

– Да… Вопросов куча, а ответов… Но одно точно –привидения там водятся, Лидочка с Ленечкой нынче же в этом убедятся, –засмеялась я.

– Погоди, Аська, не до смеху тут! Что будем делать сКудряшонком? Обратимся по телефону, как предлагают, или…

– Или что?

– Или же сами попробуем поискать?

– Кудряшонка?

– Ну да!

– По-моему, все-таки надо сообщить в милицию…

– И тогда они нам вообще все следствие поломают.

И кстати, у нас шансов найти Кудряшонка больше, чем ументов.

– Почему?

– Потому что у нас один Кудряшонок, а у них... такихпропавших без вести – вагон и маленькая тележка.

А кстати, мамина соседка рассказывала – у них в фирме пропалкоммерческий директор. Так его даже искать не стали!