Я - Грималкин - Джозеф Дилейни

На этот раз она поставила на карту все. Вместо того чтобы нанести быстрый удар и отступить, Винде обрушилась на противника с налету и, перейдя в ближний бой, пустила в ход когти. Ухватив кретча за плечо правой рукой, она снова и снова била его левой. Но и демоноид отвечал тем же, и я видела, как сверкающие в лунном свете клинки, раз за разом пронзая ее тело, окрашиваются кровью. Окровавленные перья падали на землю, и мое отчаяние росло.

Почему она не отпустила врага и не улетела, пока еще оставались силы? Ведь лучше отступить и выжить, чтобы сразиться в другой день. Многие поражения временные, значение имеет лишь окончательная победа.

А потом из-за деревьев появился чернобородый маг и, подбежав к сражающимся, с расстояния шести шагов направил свое тайное оружие на ламию. Воздух задрожал, и Винде пошатнулась.

Спасаться было поздно. Кретч повалил ее на траву, и я, увидев, что одно крыло ламии подогнулось под неестественным углом, поняла: даже если захочет, улететь она уже не сможет. Винде еще сражалась, и в какой-то момент кретч растерялся и даже отступил, опасаясь ее зубов и когтей.

Но тут из леса выкатилась вся орда ведьм. С радостными криками устремились они на поляну, размахивая ножами. Три вооружились длинными палками с привязанными веревками лезвиями. Их они и пустили в дело, нанося удары с безопасного расстояния в незащищенные части тела Винде.

Эти трое были из клана Динов, и я быстро разнюхала их имена: Лиза Дагдейл, Дженни Кростон и Мэгги Лант. Я запомнила их – придет время, и они заплатят за свое злодеяние жизнью.

Дрожь сотрясала Винде, но она продолжала драться и не издала ни звука, ничем не выдав боль. Мы с Торн молча наблюдали за схваткой со стены. Я подумала о Слейк, охраняющей туннель и даже не догадывающейся о судьбе сестры. Это было к лучшему, а иначе она бросилась бы на помощь Винде и погибла бы вместе с ней.

Ведьмы подступили ближе. Копья были уже не нужны, потому что ламия не двигалась и, возможно, была мертва. Но они все продолжали терзать ее тело. А потом мы поняли почему.

Кретч поднялся за задние лапы. Он уже не размахивал клинками, но руки его были красными от крови и в левой он держал еще трепещущее сердце Винде. На моих глазах кретч разорвал его пополам и стал есть. И кровь окрашивала его зубы и стекала из открытой пасти.

Одни поклоняются темным богам, другие служат Свету, но я сама по себе. Я – Грималкин.

Я наблюдала за происходящим молча, наполняясь бессильным гневом. Кретч сделал все, чтобы ламия не смогла вернуться. Жизни после смерти для Винде уже не будет. Демоноид позаботился о том, чтобы отправить ее прямиком во Тьму.

Покончив с ее сердцем, кретч повернулся к башне и, обращаясь ко мне, крикнул:

– Скоро, уже скоро я сделаю то же самое с тобой! Твои дни сочтены. Я завладею твоим сердцем, Грималкин! И такая участь ждет всех врагов моего хозяина!

– За то, что вы сделали с ней, я убью вас всех! – крикнула я в ответ. – Вы все, все до единого, умрете от моей руки! Куда бы вы ни убежали, я отыщу каждого даже на краю земли. Клянусь!

Кретч и чернобородый маг встретили мои угрозы смехом. К ним тут же присоединились ведьмы, и эта какофония гогота, кудахтанья и злорадных выкриков эхом раскатилась по поляне.

Пора дать им понятный ответ. Наклонившись, я развязала кожаный мешок и, вытащив голову дьявола, взяла ее за рога и подняла над зубцами стены:

– А сейчас я сделаю больно тому, кого вы любите больше всего, тому, кому вы служите! Эта плата за то, что вы сделали! И он призовет вас к ответу!

Я взяла кинжал, вонзила лезвие в правый глаз дьявола и провернула.

Кричать голова не могла – ей мешало зеленое яблоко с шипами во рту. Но она все же издала ужасный рык, и звук этот шел, казалось, из самой земли под нашими ногами.

– Вы подвели меня! Горе всем вам! Вечные муки ждут тех, кто подведет меня во второй раз! Мои страдания вернутся к каждому из вас тысячекратно!

Земля задрожала, башня дрогнула, и яркая раздвоенная молния расколола небо с севера на юг. Следом за ней грянул раскатистый гром, в котором утонули испуганные вопли ведьм. Я видела их раскрытые рты, их наполненные страхом глаза. Объятые ужасом, они носились кругами словно обезглавленные курицы, а налетевший ветер раскачивал деревья, гнул и ломал ветви.

Наконец ведьмы успокоились, и я обвела взглядом их всех, чтобы каждая увидела в моих глазах ожидающую их смерть.

– Убирайтесь отсюда! Да подальше! Завтра в это время я поднимусь на стену и, если почувствую ваше присутствие в лесу, выколю вашему хозяину оставшийся глаз! Вам все понятно?

Снизу не ответили. Молчали все, даже кретч и чернобородый маг. Опустив головы, они повернулись спиной к башне и медленно побрели к деревьям.

Торн уставилась на меня восхищенными глазами:

– Ты показала им! Ты заставила их заткнуться!

Я хмуро кивнула:

– Надолго ли?

Из изуродованной глазницы дьявола капала черная кровь. Я плюнула ему на лоб и вернула жуткую голову в кожаный мешок.

– Если они уберутся из леса к завтрашней ночи, мы уйдем отсюда.

– Разве здесь не безопаснее, чем где-то еще? – спросила Торн.

– Дело не в этом. Без крылатой ламии некому охотиться. Рано или поздно мы все умрем от голода. К тому же сюда подтянутся и другие наши враги. Вечных осад не бывает.

Она состроила гримасу:

– Куда пойдем?

– Есть несколько возможных вариантов, но такой защиты, как здесь, нет нигде. Я должна немного подумать. А сейчас нам нужно спуститься и рассказать Слейк о смерти сестры.

Мы вошли в кладовую, вылезли через дыру на винтовую лестницу и спустились в сырое стылое подземелье. Подходя к темнице, я ощутила присутствие ламии. Слейк уж вышла из туннелей.

Она стояла у подножия виселицы. На цепях все еще висели мертвые зверьки, но кровь уже не стекала в полное до краев ведро. В скобе на стене коптил последний факел. Опасности я не чувствовала, лишь крысы копошились во тьме.

Бормоча что-то под нос, Слейк ритмично раскачивалась из стороны в сторону. Сначала я подумала, что она бормочет какое-то заклинание, но ее голос вдруг наполнился пылом и страстью, словно она отчаянно взывала к кому-то, чье внимание хотела привлечь. Потом ламия протянула руки к виселице и трижды поклонилась. Что это? Какой-то ритуал? Молилась ли она своему богу? И если да, то кто бы это мог быть?

Я сделала знак Торн, и мы отступили в тень за опорами.

– Пусть делает что должна. Поговорим с ней, когда она будет готова, – прошептала я.