Я - Грималкин - Джозеф Дилейни

Через несколько минут Слейк медленно поклонилась и поднялась. Потом повернулась к ведру с кровью животных, издала гортанный крик, поднесла ведро к губам и сделала большой глоток. Крик повторился еще дважды, и после каждого ламия припадала к ведру. После второго выкрика я поняла, какое слово – возможно, чье-то имя – она произносит.

Когда крови в ведре не осталось, Слейк вернула его на место под виселицей, повернулась и направилась к нам. Лишь тогда я поняла, что все это время она знала о нашем присутствии.

Ламия поклонилась нам, хотя и не так низко, как перед виселицей. Ее платье пропиталось пролившейся кровью, а лицо, как ни странно, выглядело менее человеческим, чем на башне, где я видела ее несколько часов назад. Взгляд сделался жестоким и даже свирепым, рот казался кровавой раной, которую она сама себе нанесла.

– Мне очень жаль, но у меня плохие новости, – негромко сказала я. – Твоя сестра погибла, доблестно сразившись с кретчем. Эта безжалостная тварь съела ее сердце.

На лице ламии не отразилось никаких эмоций:

– Я уже знаю. Я ощутила миг ее смерти. Поэтому и молилась.

– Кому ты молишься? Какому богу?

– Богине всех ламий, разумеется.

Я нахмурилась:

– Не знаю такой богини.

– Мы называем ее Зенобией. Она была первой, нашим общим предком. Ты встречалась с ней в Греции. Она мать Томаса Уорда, ученика Ведьмака.

– Но ведь она же погибла в поединке с Ордин?

Хотя я и не была свидетельницей того события, Том Уорд рассказывал мне, как его мать, ставшая крылатой ламией, сошлась с Ордин в смертельной схватке. Пока они боролись, столб пламени охватил цитадель и унес ее во Тьму.

– Не погибла – ее дух жив. Она говорила с нами. И сейчас, пока я молилась, она сказала мне, что делать дальше.

Том Уорд был близок с матерью. Если она разговаривала с ламией, то наверняка общалась и с ним тоже.

– И что же ты станешь делать? – спросила я.

– Мне приказано остаться здесь и в одиночку защищать башню от наших врагов. Но прежде всего я должна защищать сундук. В нем хранятся сведения, которые могут помочь ее сыну уничтожить дьявола.

– Ты уже увидела все, что есть в сундуке, и прочла эти книги. Что ты узнала? Расскажи мне, и я передам ему.

– Все не так просто… далеко не так. Много веков назад у Зенобии случился конфликт с дьяволом. Она пыталась уничтожить его, но смогла лишь связать с помощью могущественной черной магии и тем самым положить предел его силе. Условия этого ограничения таковы: если дьявол сам убьет Томаса Уорда, то будет править в нашем мире сто лет, пока не вернется туда, откуда вышел. Но если он сделает это руками одного из своих детей – сына или дочери ведьмы, – то власть его будет длиться долгие века. Есть и третий вариант: если ему удастся обратить мальчика к Тьме, владычество его станет вечным.

– Изучив обстоятельства, при которых было наложено ограничение, мы, возможно, поймем, что делать дальше, как уничтожить дьявола навсегда, – продолжала Слейк. – Зенобия считает, что ее сын может увидеть что-то такое, чего не заметила она. Может быть, есть какая-то лазейка, позволяющая узнать что-то новое, какое-то полезное условие…

Об ограничении – стреноживающих дьявола путах – я уже слышала от Алисы Дин. Признание ламии было первым подтверждением участия в этих событиях матери Тома. Ограничение силы дьявола имело огромное значение – иначе он давно бы уже убил Тома Уорда. Я подозревала, что Враг рода человеческого все еще надеется привлечь мальчишку на сторону Тьмы. И ученик Ведьмака определенно двигался в этом направлении под давлением обстоятельств и вопреки своим убеждениям – использовал пузырек с кровью и вступил в союз с ведьмами. Но в то же время я подозревала, что ненависть к Тому и жажда мести заставят дьявола убить мальчишку в тот самый миг, когда Враг получит свободу.

– Если ты останешься в башне, то как выживешь без еды? – спросила Торн.

– Буду охотиться, – ответила ламия. – Мы с сестрой надеялись узнать что требуется, а потом уйти из этого убежища в человеческом облике и передать знания Томасу. Теперь все изменилось. То, что мы ищем, находится за пределами нашего разумения. Совсем скоро мальчик должен вернуться сюда и сам изучить книги. Я запустила процесс возвращения в дикую форму. Несколько недель мне придется довольствоваться кровью и крысами, но когда отрастут крылья, я смогу летать и охотиться на крупную дичь – сначала на животных, а потом и на тех, кто убил мою сестру.

Я кивнула:

– Но сможешь ли ты защищать башню в одиночку?

– Поначалу будет нелегко, но справлюсь. А потом, после полной трансформации, они уже не осмелятся лезть сюда. К тому же кретч слишком велик, чтобы пройти по туннелю.

– Тогда нам с Торн лучше уйти, пока возможно, – усмехнулась я. – Не разделяю твоего пристрастия к крысам.

Слейк кивнула:

– Хотите уйти прямо сейчас?

– Нет, завтра ночью. Утром я поднимусь на башню с головой дьявола. После гибели твоей сестры я в отместку выколола ему один глаз. Если наши враги еще где-то поблизости, я выполню обещание и выколю второй. Они знают, что вину за свои страдания их хозяин возложит на них же. Думаю, в лесу ведьм не будет и мы успеем пройти какое-то расстояние, прежде чем они снова бросятся в погоню.

– И куда мы пойдем? – спросила Торн.

– На мой взгляд, лучший вариант – Клайтеро.

– Говорят, сейчас город лежит в руинах и в нем полно бандитов и головорезов, – заметила Торн.

– В таком случае более подходящего места нам просто не найти, – усмехнулась я.

Замок Клайтеро долгое время сдерживал натиск неприятельских сил. Когда, изнуренная осадой, крепость наконец пала, враги убили всех ее защитников и предали город огню. Теперь замок представлял собой развалины, но его защитные укрепления уцелели.

Позже неприятель был разбит и изгнан на юг, но лишь немногие жители вернулись в Клайтеро, чтобы отстроить свои дома. Город превратился в прибежище для жестоких грабителей, разорявших местность к западу от Пендла. Все понимали, что со временем присланные властями войска положат конец беззаконию и установят порядок, но в своем нынешнем состоянии он был именно тем, что нам требовалось. Я даже рассчитывала, что нам, может быть, удастся, попав в замок, отбить его у нынешних хозяев и укрыться там.

Но прежде предстояло незаметно покинуть башню Малкинов и уйти на север через лес.

Настоящий рыцарь всю жизнь придерживается строгого кодекса чести; он не может не ответить на вызов и всегда держит слово. У меня тоже есть свой кодекс чести, но он довольно гибкий.