Пришествие Второго - Dr. Bile

Техножрецы в рясах цвета охры суетились вокруг аппарата. Кибердьяконы заунывно тянули мессу пробуждения. Послушники размахивали кадильницами с ладаном, стараясь попадать в такт пению. Их многорукий предводитель колдовал над несущей втулкой винта.

«Находчивый» был слишком ценным, дабы отправлять его на боевые вылеты. Древние люди заложили в него большой запас прочности, но секреты производства многих деталей уже безвозвратно забылись. Произошло что-то необычное. Что-то, способное пересилить врождённую бережливость марсиан и жадность конфедератов.

— Даже интересно, ради кого мы будем лезть под пули?

— Его зовут Мартин Шпиц-Эстерлен, — нехотя пояснил офицер. — Вельможа Кронштайнской Ландмарки. То ли граф, то ли герцог, я их не различаю. Знаешь такого?

— Вчера виделись, — серьёзно кивнул доктор.

— А ты шутник, я погляжу. Он хочет, чтобы мы прилетели в кишлак Яргулём, нашли там какого-то ризничего и доставили его на трибунал. Работа — не бей лежачего, возни на пару часов.

Флеминг скривил мину.

— А что же его светлость не хочет сам прогуляться по Вадистану? У него есть квесторский доспех и миллион ополченцев.

— Потому что его крестовый поход уже полгода месит грязь под стенами Аны-Юрт. Ты сам видел, как хорошо там окопались дикари. Выбить их оттуда будет ой как непросто, даже с прикрытием шагоходов и такой огромной армией.

— А как же мортиры от Коллегии Механикум, которыми нам прожужжали все уши? — едко поддел Флеминг.

— Ты про «Эльзы» со стволами размером с колокольню? Спору нет, по ушам они бьют знатно. Оказалось, что марсиане разучились их чинить, поэтому суперартиллерию берегут на крайний случай.

Доктор непонимающе развёл руками.

— Оружие возмездия, из которого нельзя палить. Квесторы, нужные, чтобы стоять в части и шикарно выглядеть. Это не война, а какой-то балаган. Что мы здесь, вообще, забыли?

— Наша страна поддержала дом Шварцштайн, — с неожиданной терпеливостью напомнил Картер, — так что мы должны выполнять приказы, хорошо кушать кашу и не паясничать. Сказано лететь — значит, летим.

Переспорить вояку было невозможно и в другие, более цивилизованные времена. Флеминг отправился на поиски шлема. То, что в понимании командира выглядело безобидным поручением, на деле заключалось в полёте над условно-враждебной территорией. Разведка докладывала, что галдящие орды Вадистанского Вилаята обходили Яргулём десятой дорогой.

Если решение этой загадки и существовало, то искать его следовало в окрестностях кишлака.

Электродвигатель набрал обороты. Броненосец остался далеко внизу. Теперь он напоминал черепаху с покатым панцирем, утыканным орудийными башенками. Хирургеон сидел в десантном отсеке, свесив ноги в пропасть. Рядом расположился Картер с морпехами. Медику доводилось летать на дирижаблях, но медленные воздушные корабли не шли ни в какое сравнение с юрким винтокрылом.

Показалось каменистое взморье, блестящие волны залива и пароходы на рейде. Наполовину погружённые мониторы прикрывали транспортные суда с гребными колёсами по бортам. Вокруг них суетились бесчисленные картера сопровождения, парусные фрегаты и шхуны.

Волны разбивались о бесконечную полосу галечных пляжей. Цепочка руин вырастала из опаленной земли, переходя в курганы мусора. По их виду не получалось даже вообразить, как выглядел город до того, как его стёрли в порошок.

— Пока мы плыли, флот разносил это место артиллерией семь дней подряд! — восхищённо рассказал полковник, стараясь перекричать ревущую турбину.

— Корабли не плавают, а ходят, — придрался доктор.

— А мне всё равно. Я служу в Воздушной Кавалерии, а не на флоте!

Отряд направлялся прочь от воды, в страну высоких гор и бездонных провалов. Она выглядела так, словно горизонт выгнули под прямым углом и оставили в неудобном положении.

Яргулём располагался на снежном перевале, где загадочные силы разрывали кору планеты. За ним начиналось Рамирское ущелье. По дну каньона струился Гяндж, вымывая бесценные минералы из недр земли. Его воды шипели от растворённых кислот. Отравленные испарения курились над потоком, обещая смерть каждому, кому хватит ума вдохнуть их.

Отдых — любимое занятие людей. Для этой цели возводились глинобитные хижины. Их нагромождения звали кишлаками. Человеческие жилища медленно изводили деревья. Тощие овцы лизали камни, старательно уничтожая любые намёки на растительность. На месте бывших лесов волновались поля мака. Они приносили хоть какой-то смысл в тяжкое существование аборигенов, но не давали ни прохлады, ни тени.

На многие мили простирались безжизненные скалы. Когда за очередным поворотом являлось крошечное селение, Флеминг невольно умилялся человеческим фигуркам. Бородатый люд работал на подворьях с кетменями, возле канабисных плантаций, а порой — и зенитных установок.

Эхо разнесло хриплое карканье автопушки. Вертолёт рванул в сторону. Поток трассирующих снарядов рассёк воздух. Бортовой стрелок выругался и дал очередь по ближайшим домам. Саманные постройки рассыпались в труху. Нападение закончилось так же внезапно, как и началось.

Картер хлопнул Флеминга по плечу.

— Сними каску с головы и сядь на неё.

— Зачем? — удивился медик.

Офицер ухмыльнулся.

— Крупнокалиберные пули насквозь прошивают корпус. Хорошо, если сразу помрёшь, а то можно без яиц остаться!

Хирургеон спешно последовал совету.

Река делила оккупационную зону на две неравные части. По правому берегу, бывшим владениям Таш-Джарганского Султаната, тянулась мощёная дорога. Её проложили в незапамятные времена коллективного энтузиазма. На территории самопровозглашённого вилаята Вадистан таких порывов никогда не случалось.

Гяндж мало подходил для судоходства. Старинное шоссе было единственной транспортной магистралью во всём регионе, если не считать козьи тропы и секретные проходы в скалах. Контроль над подобным реликтом значил богатство, власть и невероятную мобильность. Главное развлечение местных банд состояло в междоусобицах за череду блокпостов. С недавних пор к соревнованию подключились рыцарские дома.

На эти землях правила нищета. Одной из немногих стабильных валют были наркотики. Совсем недавно местные жители представляли собой множество народцев, отличавшихся друг от друга языком, верой и культурой. Сейчас разница стёрлась. Отныне все, кто не ходили под семью звёздами Конфедерации или чёрным коршуном Ландмарки, делились на тихих и буйных.

Зараза буйства, любовно вскормленная на политических аренах Таш-Джаргана, просочилась в эти края несколько лет назад. Её разносили бесноватые дервиши, свирепые проповедники и вооружённые до зубов демагоги. Их жестокая вера в Богов Хаоса легла на вековой комплекс неполноценности, перемешанный с идеей собственного превосходства. Этот коктейль взаимоисключающих убеждений стал горючим, на котором вспыхнул пожар народно-террористической войны.

Здесь активничали варбанды самых разных сортов. Кому-то просто не повезло родиться в настолько сумасшедшем краю. Этот контингент охотно шёл на контакт с экспедиционными войсками, надеясь выслужиться перед белыми людьми и попасть в более-менее цивилизованную страну. Настоящие враги бежали в горы после кровопролитных боёв на границе Дикого Поля, спасаясь от яростного возмездия паладинских командорий. Они прорывались через Далай-Хумбс к дружественному Султанату. Там их ждали караван-сараи, тренировочные лагеря и всяческая поддержка многоопытных братьев по вере.

С недобитками охотно