Экстремальное чтиво - Сергей Юрьевич Демьяхин

путь в таком состоянии. Тем более, что потом предстояло ещё более страшное и утомительное возвращение домой.

Иван поднялся и сфокусировал взгляд на своем зеркальном отражении.

— Кто здесь? — спросил он и провел пальцем по запыленной поверхности зеркала. — Неужели это чучело — Хламин Иван Сергеевич, одна тыща девятьсот восемьдесят первого года рождения? Как же ты изменился, приятель.

Жена упала бы в обморок, узрей она его в этом новом имидже. Она вообще любила стандарт во всем, но что поделаешь, если муж ей попался такой нестандартный?

Иван вздохнул и отправился собирать окурки, что ещё оставалось? Распотрошив десятка два бычков, он свернул козью ножку, прикурил от спички и жадно затянулся.

— Прям как в анекдоте, — сказал он, выпуская вонючий дым из легких. — Жизнь-то вроде налаживается.

Мирно пыхая, он взирал на свои апартаменты и думал превратностях судьбы. Чего Надьке не хватало? Ну, не Рокфеллер, конечно, и не Джонни Депп, зато и квартира в наличии, пусть тесная, и машина, пусть "копейка". Терла бы свои полы, щи варила, да рожала детей, всё равно больше ни на что не годна. Так нет — она, видите ли, создана для большего. А для чего большего? Мыть паркет во Дворце Съездов? Дура!

Это все тёща, змея! Это все она. Сама то в жизни к грязной работе не прикасалась, а дочку родила, скорее всего, для того, чтобы взвалить на нее все домашние обязанности. Тесть роли не играет, тряпка, ботаник чёртов. В смысле, ботанику преподает.

Иван сперва опечалился уходом супруги, но, прикинув, решил, что так будет лучше. Та, прежде чем принять любое решение, даже самое пустяковое, непременно советовалась с любимой мамочкой. Слава Богу, он в этой семейке ни дня не прожил, иначе это и ускорило бы развод и основательно подпортило бы ему нервы, поскольку Иван, в отличие от жены, привык думать самостоятельно.

Надежда, глядя на мать, обращавшуюся с мужем, как с мебелью, пыталась тоже играть не только первую, но и все скрипки сразу, но вот как раз этого-то Иван допустить никак не мог. И вот, в очередной раз, когда он пришел с работы уставший, голодный и злой, она с порога заявила ему, что они должны продать квартиру и переехать к маме. Иван не выдержал и послал жену куда подальше. А также выложил все, что он думает о ней и о тёще, причем некоторые слова соединял некоторыми словами из ненормативного лексикона.

Итогом дальнейшего скандала явился мощный хлопок дверью, уведомление о разводе и продолжающуюся по сей день непрерывная пьянка. Ивана прорвало, начальник вошел в его сложное положение,(сам был грешен), и подписал отпуск по семейным обстоятельствам.

Бычок обжёг пальцы, он выругался и, швырнув его в раковину, подул на обожжённое место. Неожиданно кран, как по команде, вдруг ожил и принялся плеваться ржавой водой.

— Оба на! — удивился Иван. — Противопожарный, что ли?

Он встал, стараясь твёрдо держаться на ногах, дождался, когда струя станет более-менее прозрачной, намочил руки и сполоснул небритое лицо.

Может быть он сам завёл вчера будильник? Но зачем? И вообще, какое сегодня число? День недели? Месяц? Год?

— Допился, Ванюшка, — икнул он и, фыркнув, закрыл вентиль.

И тут прозвонил дверной звонок, отчего у Ивана проснулись разом все молотобойцы со своими кувалдами и застучали внутри головы по лбу и правому виску.

Он дико завыл и вновь открыв кран, сунул голову под воду. Молотобойцы сгрудились в кучу, забыв об усобице и начали пробивать себе дорогу через затылок.

— Кого там чёрт принес? — крикнул Иван, отплевываясь.

Звонок раздался еще раз. Он матюгнулся и как был в одних трусах, пошлепал открывать.

На пороге стояла кукла Барби. Нет, Белоснежка, а может быть их двоюродная сестра, лет этак двадцати трех-двадцати пяти. Она недоуменно пялила огромные глазищи, а Иван в свою очередь вылупился на ее ноги, неизвестно зачем прикрытые мини-юбкой.

— Вам кого? — нахально спросил он, привалился к дверному косяку и принял самую непринужденную позу, на которую был способен его мандражирующий организм.

— В-вас, — неуверенно ответила девушка.

— Слушаю.

Иван напустил на себя туманно-серьезный вид, что выглядело в данный момент более чем смешно, так как он был похож на одичавшего геолога, отбившегося от своей группы. Семейные трусы по коленки, кстати, единственное, что прикрывало измученное пьянкой тело, положительных эмоций не добавляли. С мокрой головы тонкими струйками стекала ржавая вода.

— Я, наверное, не вовремя, — Барби попятилась к лестнице.

— Отчего же? — удивился Иван. — Вы как раз поспели к утреннему кофе.

Честно говоря, он ничего не понимал в происходящем. Он спал, никого не трогал и тут вдруг одно страшное событие за другим. Вначале этот скотский будильник, потом полуголая кукла за дверью. У него появилось странное ощущение, что эти два события как-то связаны между собой. Но вот как, было не ясно.

— Вы по объявлению? — спросил он.

— Какому объявлению?

— Нет? Странно. Но все равно, прошу.

Иван чуть отступил и сделал какой-то, непонятный даже ему самому, жест рукой. По всей видимости, тот должен был означать что-то среднее между "заходите, пожалуйста" и, "извините, что я в таком виде".

Барби оторопело постояла мгновение, вероятно раздумывая — а стоит ли? Но наконец решилась, протискиваясь между ним и дверью в прихожую.

— Простите меня душевно, — продолжал он и тряхнул головой, чтобы хоть немного развеять туман в глазах. Сзади девушка выглядела также прекрасно, как и спереди.

— У меня тут немножко беспорядок.

— Ничего, ничего! — успокоила она его и хотела было улыбнуться, но при виде "немножко беспорядка" раздумала и на минуту лишилась дара речи.

— Это все фамилия виновата, — пояснил Иван, в поисках штанов взглядом шаря по комнате. — Понимаете, все мои предки по батюшкиной линии вот уже триста лет как Хламины и мне, последнему отпрыску, приходится поддерживать фамильную репутацию.

Он порол всякую чушь. Какие предки трехсотлетней давности? Дальше деда родовая линия уходила в непроницаемую мглу.

Девушка, однако, быстро справилась со своими чувствами и наконец улыбнулась. Судя по всему и дар речи воскрес, поскольку Иван опять услышал её голос.

— О каком объявлении вы говорите? — спросила она, осторожно переступая через кучки мусора.

— Да так, ни о каком. Но ведь не доброго же утра вы пришли мне пожелать. Так, ляпнул первое, что пришло в голову.

Он нашёл, наконец, старые тренировочные брюки и теперь старательно искал ногами штанины. Те упрямо не подчинялись и Иван обозлённо засопел.

— Вы что, ничего не помните? — догадалась Барби.

— А что я должен помнить? Хотя да, ты права. Я действительно ничего не помню.

Кое-как одевшись, он облегчённо