Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Неумерший - Жан-Филипп Жаворски

Неумерший - Жан-Филипп Жаворски

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94
Перейти на страницу:

Мы пребываем в многогранной вселенной, а может быть, и в мире ином – во сне богов. Если только, конечно, мы не игрушки в руках жестокого и невежественного ребёнка. Народ и прорицатели видят бога в каждом роднике, в каждом камне, в каждом деревце, обвитом ветвями омелы. Друиды же шепчутся о том, что принцип вселенной в единстве, что есть лишь один бог, он и самец, и самка, и отец, и мать, и ребёнок. Так где же таится истина? Да и на что мне истина? Я знаю, что мне её уже не постичь.

У меня больше нет времени, чтобы и дальше носиться по свету в погоне за многоликими соблазнами, за химерами и упиваться ими без устали. Грядёт мой скорый конец. Мир настигает меня. Близится ночь, когда пелена застелет мои глаза, когда немощь настигнет меня в битве, и длинный железный меч повиснет в моём кулаке, как в руке ребёнка. Близится ночь, когда я выплачу дань этому миру, нашим богам, когда мне придётся столкнуться с безграничной утратой. Король, лишённый власти. Воин, лишённый силы. Человек, лишённый будущего.

Но ведь я столько успел повидать, я взрастил столько племён, я одолел столько могущественных врагов! Я не хочу раствориться в забвении. Не хочу коснеть в безмолвии и покое. Не могу смириться с тем, что бесследно кану – навек обручившись с Матушкой сырой землёй – вместе с лошадьми, золотом, вином и оружием, сложенным мне в приданое. Если я упокоюсь здесь, на равнине, где в мире и достатке проживает моё большое племя, мне возведут курган. Мои дети и внуки будут почитать его как мою обитель, а те, кто последуют за ними, будут знать его как королевскую гробницу. Два или три поколения моих сыновей во время «сборища Луга»[7] будут, возможно, оглашать здесь свои решения. Затем о моей могиле станут слагать предания, а с годами она превратится в осевший бугор: пахари сравняют его с землёй, и в этом краю он будет предан забвению. Рядом с «Аварским бродом»[8] я видел множество старых, изъеденных мхом валунов. Они стоят и поныне, но более ничего о них не известно – точно так станется и с моей могилой. Разумеется, вместе с мёртвыми я буду возвращаться во время трёх ночей Самониоса[9]. Но столько духов мелькает на празднествах среди гостей, о коих мне не ведомо ничего, и даже о тех, кто явился на мои пиршества – знаю лишь, что они печальны, ведь никто их больше не узнает. Я не хочу пополнить ряды этих безымянных теней, чьи подвиги, победы, страдания и дела сердечные теперь ничего не значат.

Мне не надо могилы. Не надо мирной кончины среди моего народа. Не надо ни пышных королевских церемоний, ни жертвоприношений, ни жарких костров, ни поминальных пиров. Не надо сокровищ, оставленных во тьме погребальной комнаты. Я пойду искать смерть на поле битвы. Я выступлю вперёд из рядов моих воинов, чтобы бросить ей вызов. С длинным мечом всадника в правой руке и коротким клинком пехотинца в левой я приглашу её на танец мечей. Она – мой давний враг, но иногда случалось ей быть и моей союзницей. Я прекрасно знаю, на какие уловки, низость и предательство она способна. Я отплачу ей тем же подлым коварством и, дразня и потешаясь над её могуществом, сойдусь с ней лицом к лицу в разукрашенной маске воина. Предвкушаю, как от оглушительного хора карниксов[10] и рожков у неё затрясутся все кости. Затем я брошусь в её объятия, в самую гущу войска противника. Я желаю, чтобы мою погибель увенчали блистательные лучи славы и неистовая ярость, по силе сравнимые с бурей, коей и была моя жизнь. Я хочу испить чашу наслаждения до дна, до разящих ударов этрусских копий и секир. И пусть моё обезображенное тело останется лежать на поле боя и гнить под солнцем и дождём. Пусть его растерзают стервятники и расклюют вороны. Мёртвым они понесут меня туда, где я никогда не был живым. На небо.

Смерть, которую я себе уготовил, – не королевская. Она геройская. Не сочти меня одним из тех наивных варваров, коих вы, чужеземные ионийцы, так беспечно презираете. Я не позволю ни тщеславию, ни эпическим песням поэтов ослепить себя. Я беспристрастен. Смерть, которую я добровольно призываю, – ужасный конец. Я принял достаточно ударов, я повидал достаточно ран, я слышал достаточно предсмертных воплей, чтобы прочувствовать на себе всю невыносимую жестокость расправы. Эта кончина – объятия ужаса. Эта погибель врежется в память, как железо вонзается в плоть. Это и станет венцом моей славы – отдав себя на растерзание на глазах друзей и врагов, я останусь геройским шрамом в преданиях обоих народов.

Ибо вечен только дух, и только слово наполнено жизнью. Я знаю, что в ваших краях и у ваших соперников тирренийцев используют письмена, дабы сохранить слова в камне, глине или металле. Я видел понятные лишь мудрецам надписи на вазах и урнах, гласившие: «Я принадлежу такому-то человеку». Я опасаюсь этих слов. Они мертвы так же, как мертвы тела, лежащие под курганами из камней и травы на тирренийских некрополях. Эти знаки имеют не больше смысла, чем следы дичи на рыхлой почве. Они свидетельствуют лишь о том, что здесь был тот, кого больше нет. А чтобы идти по следам этих букв и пытаться истолковать изречения, нужно постичь сложную науку. Но и это следопытство не поможет узнать о воине ничего, кроме имени, что отлито в бронзе – за славой воина не угнаться, она сама даст о себе знать. Только живое слово способно помочь ему вернуться, чтобы поведать о себе каждому – рабу и владыке, мудрецу и невежде. Лишь живое слово дарует бессмертие.

Через три полнолуния, через три зимы от меня останутся лишь голые кости, разбросанные среди сорной травы. Но не всё ли равно? Моё имя, подвиги и злодеяния будут у каждого на устах. Я буду здесь, живее, чем раньше: многоликий, противоречивый, простой, перерождённый. Очистившийся. Я буду всегда. Даже если забудут моё лицо, даже если мои подвиги перепутают с чужими, даже если моё имя утратит точность и станет звучать иначе, следуя капризному узору других языков. Я буду ипостасью владыки и героя до тех пор, пока моя маска воина не займёт, быть может, своё место в сонме священных идолов.

Именно поэтому, мой друг, ты поведаешь обо мне.

Глава I ОСТРОВ СТАРУХ

С чего начать рассказ о своей жизни?

Обычные люди ведут сказ о своей жизни с момента появления на свет. Они называют своё имя, имена родителей, место рождения, по крайней мере, когда им всё это известно. В противном случае – придумывают вымышленные, порой даже без малейшего лживого умысла. По правде говоря, есть ли в этом какой-нибудь смысл?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?