Волшебный театр Гримгора - Сергей Охотников

Тряпки эти сушились в ежевике, растущей по крутым склонам ручья. Место было крайне секретное, пробираться к нему следовало через дыру в заборе и далее по оврагу, заросшему колючими кустами и крапивой.

В общем, Николас полагал, что никто никогда не доберется до этих его запасов. Сам он наведывался в секретное место в обеденный перерыв, наскоро проглотив обжигающую похлебку. А еще вечером, когда в малиновых сумерках все делалось загадочным и зловещим.

Но вот в среду в обед, оказавшись у ручья, Николас услышал подозрительный треск в ежевичных кустах. Неужели кто-то покусился на его маленькое сокровище? А может быть, это просто собака или сбежавшая из слободы свинья? Через минуту из ежевики появился толстяк Марк. Под мышкой он нес изорванную тряпку в красный горох и отрез полинявшей шотландки. Марк был на голову выше и в полтора раза тяжелее, но сейчас это не имело значения, уж слишком Николас разозлился.

— Положи где взял! — прошипел он, сжимая кулаки.

— Чем докажешь, что твое? — закричал в ответ Марк.

— Это мое… — прошипел Николас.

— Не твое! Я нашел!

— Я сказал мое! — не сдавался Николас. — Не отдашь, столкну тебя вниз!

Угроза была вполне реальной. Марк находился ниже по склону и толкнуть его ничего не стоило. А полет в овраг по зарослям ежевики, корягам и остаткам ржавых балок прямиком в холодный ручей и склизкую грязь мог оказаться ой каким неприятным. На мгновение Марк замер, но напоровшись на злой взгляд Николаса, сделал выбор:

— Да забирай ты свое тряпье, псих!

Тряпки полетели вниз в кусты, а воришка бочком проковылял мимо Николаса, направляясь к дыре в заборе. Так добыча была спасена. И в результате в предпоследний день соревнования Николас уже шел на четвертом месте. От заветного приза его отделяло всего ничего.

До обеда Ник надеялся на удачу и сомневался, но в перерыв все-таки пошел и порезал свою рубашку на лоскуты. В ней ведь на самом деле ничего такого не было. Единственный раз, когда мальчик красовался в ней, выдался не слишком приятным — отчим напился на празднике и хорошенько надрал Нику уши.

Так, благодаря жертве Николас Гонт попал на второе место с небольшим отставанием от первого. И догнать его остальным ребятам теперь было сложно, ведь этот нашумевший конкурс уже опустошил запасы тряпья по всей округе. На самой фабрике также не предвиделось новых больших заказов. В общем, материал для изменения ситуации на турнире брать было просто неоткуда. Этой ночью Николас уснул быстро, уставший и довольный.

На следующее утро Ник проснулся в отличном настроении, наскоро умылся и побежал в цех. Хотелось поскорее приступить к работе. Сейчас она почти не казалась глупой и скучной. Пробравшись через гудящий множеством станков зал, Николас бросил короткий взгляд на доску с результатами соревнования. Невероятно! Он шел всего лишь на четвертом месте, прилично отставая от Альберта Пемскока! Как такое могло получиться? Впрочем, почти сразу Ник вспомнил тот подслушанный разговор и все понял. Это нечестно! От обиды на глаза Николаса навернулись слезы. Что делать? Рассказать обо всем Готлибу? Стукачество среди фабричных мальчишек считалось самым страшным преступлением. Да и братьям, узнай обо всем мастер Верден, не поздоровится.

Весь день Ник проходил как в воду опущенный. Ему предстоял крайне неприятный выбор: стать стукачом или отказаться от мечты. Николас так и не смог его обдумать, просто ходил кругами по цеху, работу выполнял механически, так что едва не угодил рукой между шестерней. Но вот наступил вечер, станки отстучали и спрятались в чехлы. Тогда из своей каморки выбрался Верден. На этот раз ему не пришлось никого успокаивать. Мастер откашлялся в гробовой тишине, а потом заговорил:

— Сегодня я подведу итоги нашего маленького соревнования. Поработали вы, против обычного, хорошо. Но для начала я должен наказать тех, кто решил обмануть нас и вас, своих товарищей.

После этих слов Готлиб, с неожиданной для него ловкостью, ухватил за уши братьев Пемскоков. Удерживая их таким образом, он подошел к Вердену. Тянул Готлиб, не жалея силы, так что уши братьев покраснели, а сами они так и пританцовывали на носочках. Мастер покачал головой:

— Не надо считать себя умнее других. Все результаты я переписывал с доски вот сюда, — Верден достал из-за пазухи небольшой засаленный блокнот и помахал им перед носом братьев, а потом добавил: — Господин Готлиб, проводите Альберта и Брайана за пределы нашей фабрики. Мошенники нам тут не нужны.

Готлиб удалился, ни на секунду не ослабляя хватки. И тогда Верден продолжил:

— Теперь можно объявить победителей. Вы все молодцы, но лучшие…

После этих слов Николас видел все как в тумане. Дрожащими руками он взял билет из рук мастера Вердена. Потом улыбался, принимал поздравления, соглашался с тем, что ему несказанно повезло. В этом тумане он добрался до чердака, где спали мальчики разнорабочие. Там он рухнул на соломенный матрас и, не выпуская заветного билета из рук, заснул.

Следующим утром Николас проснулся с первыми лучами солнца. Вчерашний туман развеялся, теперь Ник был бодр и весел. Позавтракав, он сходил умыться на ручей, затем забежал в цех спросить у Готлиба, нет ли для него работы. По субботам жизнь на фабрике замирала, но все равно полагалось явиться в цех и узнать, нет ли какого-нибудь срочного дела, наряда на кухню или уборки.

— Иди гуляй! Сегодня твой день! — ответил Готлиб и даже улыбнулся, что с ним случалось крайне редко. Надпись на билете гласила: «Представление начнется в четыре пополудни, но приходите за четверть часа». Значит, времени было в избытке, и Николас решил перед спектаклем прогуляться по городу.

Энсбург никогда не являлся жемчужиной европейской архитектуры, но для парня, выросшего на ферме, старая ратуша, большая позеленевшая пушка и собор с горгульями на фасаде еще оставались диковинами. Поэтому, покинув цех, Николас забежал на кухню выпросить что-то от готовящегося обеда, а потом направился в старый город. Всего полчаса пешего хода — и унылые рабочие кварталы уступили место мелким лавочкам и бакалеям. Николас купил в ларьке сладкой ваты и теперь чувствовал себя невероятно счастливым. Жизнь была прекрасна!

Впереди показалась стена старого города. Ник свернул в переулок и пошел вдоль стены, а затем в украшенные фигурами львов ворота. Впереди лежал лабиринт узких, круто взбирающихся в гору переулков. Это место всегда нравилось Николасу, но в тот день оно подготовило ему неприятный сюрприз… Из темной подворотни вынырнула стайка оборванных дворовых мальчишек. Вперед вышел самый высокий из них, лопоухий с разбитым носом. Ник остановился и начал оглядываться в поисках лучшего направления для бегства.

— Мы банда Городские Тени, — сказал лопоухий. — Слышал про нас?

— Слышал, — соврал Ник.

Впрочем, даже если б и слышал, то вряд ли запомнил — слишком уж много было так называемых банд в Энсбурге.