Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси - Кэти Гласс

Мне кажется, сегодня мы подошли к моменту, когда это важно обдумать и осознать. Серьезно поразмыслить над тем, кто такие профессиональные приемные родители и почему они сегодня нужны. Важно перестать показывать лубочные картинки счастливой жизни с приемными детьми. И не менее важно прекратить поток мрачных прорицаний по отношению к приемным родителям и детям. Нужно говорить правду о множестве трудностей, с которыми сталкиваются люди, принявшие в семьи сирот, и одновременно избавлять общество от стигм и предрассудков. Это очень болезненный процесс – расставание с иллюзиями, – но пока в тему не будет погружено огромное количество людей, точнее, подавляющее большинство, об изменении ситуации не может идти речи. А значит, и проблемы сиротства – его профилактика, недостаток приемных семей для сложной категории сирот, отсутствие временных семей – не будут решаться никак. Даже в ситуации, когда государство оказывает значительное влияние, ничего не меняется, если само общество остается статичным. Вопрос уже не в деньгах, а в нас с вами. Вопрос в том, как мы собираемся с этим жить и что именно можем сделать. Каждый должен ответить себе на него. И, может быть, я слишком идеалистически настроен, но я верю, а точнее, твердо знаю – если общество начнет обращать больше внимания на проблему сиротства, не станет отмахиваться от правды, многое удастся решить.

Я далек от того, чтобы давать людям советы. Я также прекрасно понимаю, что совершенно бессмысленно утверждать «помогать должны абсолютно все». Мне чужды подобные призывы. Но понимать суть проблемы, не ограничивать себя мифологией и стигматизацией – это вопрос простого уважения к самому себе. И если вдруг у человека в результате полученных знаний, нового восприятия социальной проблемы откроется сердце, он испытает потребность поддерживать кого-то, не обязательно именно ребенка-сироту, то это уже очень сильно меняет и самого человека, и наше общество в целом. Задумавшись, он обязательно найдет для себя именно то доброе дело, которое ему по плечу: каждый делает свой выбор, руководствуясь тем, что исходит из сердца и от души. Здесь у каждого может быть только свой путь.

Для меня, например, новым этапом помощи детям стало основание благотворительного фонда «Арифметика добра». Именно ко Дню его рождения мы и приурочили выпуск книги Кэти Гласс «Ты меня полюбишь?». В этом году нам исполняется 4 года. Я пришел к созданию «Арифметики добра» через опыт поддержки детских домов и в результате усыновления 17 детей. Помощь в моем случае всегда была вопросом действия, так же произошло и с фондом. Всегда понимал, что в части сиротства в благотворительной сфере нужно ставить перед собой самые амбициозные задачи и менять ситуацию системно. Действовать через изменение мировоззрения общества, через просвещение, через привлечение людей к этой проблеме и их объединение. Кстати, название фонда тоже возникло случайно, само по себе. В добре, в благотворительности заложена совершенно особая арифметика, не математическая. Здесь 1 + 1 это не 2, это гораздо больше.

Для меня создание фонда – это попытка вовлечь людей в решение проблемы сиротства. И чем больше добрых дел мы делаем все вместе, тем больше положительной энергии возникает вокруг нас, в целом мире. И тем счастливее становимся мы сами.

Огромное спасибо моему редактору Холли, моему литературному агенту Эндрю, а также Кэрол, Викки, Лоре и всей команде издательства HarperCollins.

Я услышала, как Пэт, опекун Люси, постучала в дверь ее спальни. Затем раздался скрип открываемой двери, а потом Пэт сказала:

– Люси, тебе звонит твой новый опекун, Кэти. Ты можешь выйти и поговорить с ней?

Наступила тишина. Я услышала, как захлопнулась дверь.

Через несколько секунд в трубке раздался голос Пэт:

– Я сказала ей, но она по-прежнему отказывается даже глядеть на меня. Она просто сидит на кровати и смотрит в пустоту.

Я забеспокоилась.

– И что мне делать? – с тревогой спросила Пэт. – Может быть, попросить мужа поговорить с ней?

– Она ему больше доверяет?

– Да нет, не сказала бы, – ответила Пэт. – Она и с ним не разговаривает. Мы можем оставить ее здесь до понедельника, когда придет работник социальной службы.

– И тогда Люси придется провести так все выходные, – вздохнула я. – Будет только хуже. Давайте еще раз попробуем позвать ее к телефону. Уверена, ей станет легче, если она поймет, что я не монстр.

Пэт усмехнулась.

– Джилл говорила, что вы отлично ладите со старшими детьми, – сказала она, вспомнив нашу общую знакомую из социальной службы.

– Мило с ее стороны. У вас стационарный телефон или беспроводная трубка?

– Беспроводной.

– Отлично. Тогда возьмите трубку с собой, постучите в дверь спальни, войдите и еще раз скажите, что я хочу поговорить с ней. Но теперь оставьте трубку на ее постели, лицом вверх, чтобы она могла меня слышать. И выйдите из спальни. Может быть, мне придется говорить в пустоту, но я к этому привыкла.

Пэт снова нервно усмехнулась.

– Держу за вас кулачки, – сказала она.

Я снова услышала, как Пэт поднимается по лестнице. Раздался осторожный стук и легкий скрип открывающейся двери. Когда Пэт заговорила, голос у нее слегка дрожал:

– Кэти все еще у телефона, и она хочет поговорить с тобой.

Я услышала шуршание – по-видимому, Пэт положила трубку на кровать Люси. Дверь захлопнулась. Я осталась наедине с Люси.

Мы с Люси убеждены, что нам было суждено стать матерью и дочерью. Нам просто потребовалось время, чтобы найти друг друга. Когда Люси появилась в моей жизни, ей было одиннадцать. Как бы мне хотелось, чтобы это случилось раньше! Мое сердце рвется от боли, когда я думаю, что ей пришлось пережить. Уверена, вы почувствуете то же самое. Чтобы рассказать историю Люси – нашу историю – с самого начала, нам нужно вернуться в ее детство. Я не знала ее, когда она была младенцем. С помощью документов мы смогли восстановить ее историю – и вот она перед вами, с самого начала…

Февральский вечер в Англии выдался страшно холодным. В девять часов вечера было уже темно. Резкий северо-восточный ветер с воем бился в витрины маленьких магазинчиков: газетный киоск, небольшой продуктовый, магазин всего на свете, где можно было купить все – от пакетов с гвоздями до просроченных сладостей и печенья. В конце улицы притулилась маленькая прачечная. Четыре магазинчика с небольшими навесами замыкали узкую улочку домиков с террасами. Когда-то этот район входил в программу реновации городского совета, но бюджет давным-давно иссяк.

В трех магазинчиках было темно, окна надежно закрыты ставнями – после наступления темноты в этом районе бесчинствовали молодежные банды. Но прачечная, хотя и была закрыта для посетителей, светилась теплым светом. Машины работали. Свет люминесцентных ламп поблескивал на блестящем сером потолке, пар от работающих машин оседал на окнах. По самому большому окну над сушкой стекали ручейки воды. На подоконнике уже собрались лужицы.