Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси - Кэти Гласс

– Вам все еще нужен «Диоралит»?

– Да, – кивнула Бонни и протянула пятифунтовую банкноту.

– Помните: если девочке не станет лучше, вам нужно обратиться к врачу, – повторила аптекарша, протягивая ей сдачу.

– Обязательно, – ответила Бонни, думая только о том, чтобы побыстрее уйти.

Она положила сдачу в кошелек, кошелек и коробку с лекарством в корзинку Люси и быстро вышла из аптеки.

Но аптекарша, миссис Пател, встревожилась. Молодая женщина была очень худой и бледной, а ребенок явно болен. Женщина вела себя возбужденно, корзинка младенца была старой и потертой – миссис Пател уже много лет таких не видела. И почему мать оказалась на улице посреди зимы, с сумками и больным ребенком? Что-то не складывалось. Что-то явно было не так. Миссис Пател понимала, что ее вмешательство может прекратить страдания и даже спасти жизнь. Через полчаса она поделилась своими соображениями с мужем. Он остался в аптеке, а она пошла в кабинет и позвонила в социальную службу.

– Может быть, это и не важно, – сказала она, как это делают многие, кто звонит по этому номеру. – Меня зовут миссис Пател, я работаю в аптеке, 137, Хай-стрит. Я только что обслуживала молодую женщину с больным ребенком, и это меня беспокоит. Вы не могли бы проверить ее адрес?

Так социальная служба впервые узнала о Люси – о шестимесячной девочке, у которой есть адрес, но нет имени.

Через три дня Миранда остановила свою машину на первом попавшемся свободном месте чуть в стороне от прачечной, вышла и пошла по улице, раскрывая зонтик. Она первый год работала в социальной службе – только что получила квалификацию. Поэтому ей поручали относительно простые дела. В социальной службе зафиксировали обращение миссис Пател и передали его начальнику Миранды, который и дал ей задание. Миранда уже связалась с врачом, который обслуживал указанный адрес, но выяснилось, что никакой информации о молодой матери с ребенком, проживающей по этому адресу, у него нет. И Миранда лично отправилась в этот дом, чтобы проверить сигнал миссис Пател.

Только стоя перед домом, Миранда поняла, что это не дом, а прачечная – последний магазинчик в ряду из четырех. Дождь барабанил по ее зонту. Она подошла к уличному указателю, чтобы понять, правильно ли она приехала, потом заглянула за прачечную – нет ли там двери в дом номер 86. Ничего не обнаружив, она вернулась к прачечной, закрыла зонтик и вошла. Она сразу попала в душную, влажную, нездоровую атмосферу. Хотя почти все машины работали, в прачечной было всего два человека. Пожилой мужчина сидел на скамейке перед машинами, ожидая завершения стирки. В дальнем углу гладила белье крупная женщина лет под сорок. Она увидела Миранду и, заметив ее замешательство, с сильным восточноевропейским акцентом спросила:

– Могу я вам чем-то помочь?

Миранда подошла к ней и спросила:

– Это дом 86 по Хиллсайд-гарденз?

– Да, – подтвердила женщина, отставляя в сторону утюг.

– Вы хозяйка?

– Нет, я просто здесь работаю. А в чем дело?

– Я пытаюсь найти молодую женщину с ребенком, которая, возможно, жила здесь, – объяснила Миранда.

Женщина посмотрела на нее с подозрением, и Миранда подумала, что выразилась недостаточно понятно:

– Я бы хотела увидеть женщину с ребенком, которая живет здесь.

– Нет, здесь живу я. – Женщина указала на потолок. – Я – Алисия, и мой муж.

– У вас есть младенец? – спросила Миранда. Хотя Алисия не походила на женщину, которую описывала миссис Пател, может быть, она – ее родственница?

– Конечно нет, – ответила Алисия. – Моему сыну восемь лет. Он живет в Польше.

– А здесь кто-нибудь еще живет?

– Вы из полиции? – прищурившись, спросила Алисия. – Мы живем здесь по закону. У моего мужа есть виза.

– Нет, я не из полиции, – улыбнулась Миранда, чтобы немного успокоить женщину. – Я – социальный работник.

Алисия озадаченно нахмурилась.

– Социальный работник, – повторила Миранда, сожалея, что не занималась польским языком, как некоторые ее коллеги. Указывая на себя, она сказала: – Я – добрая женщина. Я помогаю людям. Я хочу помочь женщине с ребенком.

– Не из полиции? – уточнила Алисия.

– Нет. Социальный работник. Здесь живет женщина с ребенком?

– Нет. Никаких детей. Только я и мой муж.

– А вы не знаете молодой женщины лет двадцати пяти с шестимесячным младенцем? – спросила Миранда. Может быть, женщина, которую она ищет, жила у Алисии или приходила в гости.

– Нет, – покачала головой Алисия и снова указала на потолок. – Показать вам нашу квартиру?

Миранда не собиралась осматривать квартиру – у нее и прав на это не было. Но Алисия сама пригласила, поэтому она решила осмотреть квартиру, чтобы понять, жил ли там ребенок.

– Да, спасибо, – согласилась она. – Это очень любезно с вашей стороны.

Алисия коротко кивнула, отключила утюг и направилась к двери в дальнем углу комнаты. Она открыла дверь, включила свет и стала подниматься по влажной, грязной лестнице. Миранда последовала за ней.

– Айвен очень злился на девушку с ребенком, – сказала Алисия. – Айвен – хозяин прачечной, а она украла его деньги и сбежала.

– Понимаю, – кивнула Миранда. – Значит, здесь жила девушка с ребенком? А теперь она ушла?

Она вскрикнула от неожиданности – свет погас.

– Не волнуйтесь, я сейчас включу. – Алисия поднялась на площадку и включила свет снова. Миранда последовала за ней.

– Да, она ушла, – сказала Алисия, открывая дверь в квартиру. Мы с мужем приехали вчера вечером. Еще не распаковались.

Вслед за Алисией Миранда вошла в квартиру. Как и на лестнице, здесь было влажно и грязно. Унылый зимний дождь просачивался сквозь щели грязных окон. Даже в полумраке Миранда поняла, что такая квартира для жизни никак не приспособлена.

– Мы еще не успели распаковаться, – извиняющимся тоном сказала Алисия, указывая на сумки, картонные коробки и чемоданы на полу. – Не было времени.

Миранда слабо улыбнулась и кивнула. Взгляд ее упал на нейлоновые спальные мешки на грязном, потрепанном диване и кресле.

– Кроватей нет, – сказала Алисия, поймав взгляд Миранды. – Айвен сказал, кроватей нет. Он запер дверь в спальни. Ключи у него. Мы с мужем спим здесь.

Не в первый раз с начала работы в социальной службе Миранда с изумлением и отвращением видела, в каких условиях приходится жить некоторым людям. И хотя это был еще не самый худший вариант из виденных ею, но здесь было ужасно. Она чувствовала унижение Алисии: ей с мужем – двум взрослым, работающим людям – приходится жить в таких условиях. Миранда разозлилась на хозяина прачечной, безжалостно эксплуатирующего иммигрантов.