Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

Судя по записанному отрывку, это начало былины о Добрыне и Змее, ср. ранние записи и текст № 45 в настоящем издании. Указание исполнителя на содержание забытой былины свидетельствует, что былина начисто забыта даже в основной своей схеме.

39. Старина́ про вдову пашину. Печорские варианты: Аст., I, 77; Рук. отд. ИРЛИ, Р. V, колл. № 6.

Текст интересен как еще одна запись (всего третья) этой малоизвестной на Печоре баллады. Он близок к обоим вариантам, записанным в 1929 г. в Устъ-Цильме (Аст., I, стр. 555—556). Отличается от них только упоминанием о трех дочерях вдовы пашины, краткостью ответа молодки на вопрос разбойника о ее роду-племени (опущен, очевидно случайно, рассказ о братьях-разбойниках, вследствие чего неясно, почему брат узнал сестру); добавлен также конец о том, что братья бросают разбой.

Запись еще раз свидетельствует о близости печорских вариантов к заонежской группе обработок этого сюжета.

Нотное приложение II. Близкий вариант предыдущего напева. В кадансовой попевке женский голос образует варианты двухголосия. На этот же напев (с незначительными вариантами) Н. Ф. Ермолин пел все записанные от него былины (№№ 35—40).

На магнитофон записано 13 строф.

40. Маленькая старина́ [Князь Долгорукий и ключник].

Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 17

Сокращенный вариант печорской баллады о князе Долгоруком и ключнике. По композиции близок к песенным обработкам сюжета о Ване-ключнике, но напев былинный. Традиционное на Печоре наименование князя отсутствует.

41—42. Записи Н. П. Колпаковой 23 августа 1955 г. от Лазаря Моисеевича Носова, 76 л., Усть-Цилемский р-н, д. Кривомежная (река Цильма).

41. Про Фатена. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 5.

Превосходно разработанный текст той же редакции, что и вариант в записи 1942 г. из района реки Цильмы (№ 5), с творческими вариациями некоторых эпизодов, делающими их еще более выразительными (см. описание того, как Фатенко в окно через «стеколышко хрустальнёе» замечает мать, едущую «не по-старому»; как Маринка, завидя скачущего на коне Фатенко, поднимает ставень — «форточку кленовую»; как она вытаскивает дочь на улицу и «запихивает» ее на коня к Фатенке).

Впервые напечатан в сб.: Русский фольклор, т. II, стр. 265—267 (текст) и 271 (напев).

Нотное приложение III. Узкодиапазонный нерасчлененный напев. Обилие одинаковых длительностей, сопровождаемых разбивкой слов вставными гласными, придают напеву характер речитатива. Вариантность изложения незначительна.

На магнитофон записано 80 строф.

42. Про Добрыню. Печорские варианты: Онч., 7; Аст., I, 49, 52, 66, 82.

Текст представляет собой начало былины о встрече и бое Добрыни с Дунаем. Все дальнейшее повествование исполнителем забыто. Следы забвения былины несет и данный отрывок: не указано, что в шатре (или над входом в шатер) находилась надпись, заключавшая угрозы тому, кто посмеет тронуть оставленные напитки и еду, — это и побуждает Добрыню учинить разгром шатра.

Нотное приложение IV. Узкодиапазонный напев песенного склада, по принципу построения несколько напоминает предыдущий.

На магнитофон записано 8 строф.

43—45. Записи Н. П. Колпаковой 26 июля 1955 г. от Тимофея Семеновича Дуркина, 84 л., Усть-Цильма.

43. Про Сокольника. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 10.

Превосходный вариант, в основном относящийся к среднепечорской редакции былины (см. примечание к тексту № 10), но отмеченный многими своеобразными чертами. От лучших вариантов этой редакции в прежних записях отличается отсутствием перечисления богатырей в начальном изображении заставы, но остальные описания богато разработаны, полны выразительных деталей (см. образ Сокольника, ландшафты, которые виднеются Илье Муромцу в трубочку подзорную, изображение встречи богатырей с Сокольником и боя с ним Ильи Муромца и др.). Искусно использован прием троекратности в последовательном изображении выездов сперва Алеши Поповича, потом Добрыни: оба три раза обгоняют Сокольника и три раза обращаются к нему, причем выдержано традиционное противопоставление задорного Алеши вежливому и тактичному Добрыне — в других печорских вариантах едет сразу Добрыня и подвергается побоям Сокольника. Отдельные подробности очень выразительны: определение «поповского рода» (стих 112—113), образ коня, на котором скачет Добрыня (стихи 138—140) — здесь использованы обычные черты коня, принадлежащего врагу, в другой художественной функции, с целью создать впечатление богатырской спешки (см. то же: Онч., 1; Аст., I, 57); дважды повторенное (стихи 222—223 и 321—322) определение еще не бывшей в деле сабли, как «нещарблённой, некровавленной»; сравнение богатырского сонного храпа Ильи Муромца с шумом порога (см. то же сравнение: Онч., 1). Обходительность Добрыни как родовая черта дополнена характеристикой его отца. Необычна и очень искусно введена мотивировка выезда Ильи вызовом самого Сокольника (стихи 176—180). Традиционная расправа с Сокольником дополняется еще тоже очень выразительной деталью: тело убитого привязано к хвосту его коня и пущено «гулять по чисты́м полям». Весь текст — один из лучших образцов классического эпического стиля.

«Моря Вохлынские» в стихах 38, 39 — от переиначенного наименования «Хвалынское», хорошо известного в русском былинном эпосе.

Прежде чем исполнить былину полностью Т. С. Дуркин спел самое начало ее. Вот этот вариант начала:

Недалёко от города а от Киева,

Недалёко было за двенадцать верст

Была застава богатырская.

Уже жило тут тридцать удалых добрых молодцов.

5 Как хранили они, караулили право стольный Киев-град.

44. Про Илью. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 35.

Текст представляет собою пересказ прозой былин об исцелении Ильи Муромца и первой его поездке. Только самое начало было спето и в наказе старца-целителя стихами передана характеристика Вольги и Святогора. В пересказе кое-где сохраняется былинная фразеология («Ой ты гой еси, Илья свет Иванович», «Ясе́н сокол тридцать лет не пролетывал, зверь не прорыскивал», «Лети, моя стрела..., выше облака ходячего»), но в целом пересказ отступает от стиля былины и в лексике («зашел в комнату», «жена сбалуется», «повешу тут ворон пугать», «князь прочунел») и в синтаксисе и его интонациях (например: «Ну, отец, выберу я себе коня по себе. Поезжу по полям, по городам, по селам». «Если меня мост понесет, то и всех понесет» и т. п.).

В противоположность былине о Сокольнике, записанной от Т. С. Дуркина (см. № 43) и представляющей очень хороший, полный и стройный вариант, данный пересказ носит признаки забывания традиционных эпизодов: под Черниговом Илья Муромец побивает не иноземную рать, а разбойников; неясно, для чего жена Соловья поднимает подворотню, в сцене приезда Ильи к князю Владимиру отсутствует традиционный эпизод недоверия, а в сцене показа Соловья — приказание Ильи свистеть только в полсвиста.

Использование в былине о Соловье-разбойнике мотива трех дорог встречается нередко и, в частности, входит в печорскую традицию (Онч., 19, 53; Аст., I, 48, 69, 80).

Перед тем как дать публикуемый пересказ, исполнитель спел в порядке припоминания следующее начало былины: