Дублин - Эдвард Резерфорд

Дойл обвел взглядом сидевших за столом, явно радуясь, что у него есть слушатели. Мгновение-другое он молчал, сосредоточиваясь.

— Ответ… — По его губам скользнула довольная улыбка. — Ответ в том, что ничего плохого с Ирландией не происходит.

— Ничего плохого? — Стивен недоверчиво посмотрел на Дойла.

— Ничего, — кивнул экономист. — И я удивлен тем, мистер Смит, что вы, будучи членом партии вигов — вы ведь говорили, что состоите? — продолжаете думать иначе.

— Объясните, Дадли! — с широкой улыбкой воскликнул Уильям, откидываясь на спинку стула.

— Будучи вигом, — Дадли Дойл обращался к Стивену, как в суде адвокат обращается к какому-нибудь свидетелю перед жюри присяжных, — вы ведь верите в свободную торговлю, так?

— Да.

— Вы ведь не думаете, что правительство должно вмешиваться, как очень любило делать правительство Британии, чтобы защитить неумелых фермеров и мануфактурщиков с помощью налогов или ограничения торговли? Вы верите в свободный рынок, потому что с течением времени он всегда доказывает свою состоятельность?

— Определенно.

— Вот мы и подошли к главному. Сейчас в Ирландии слишком много жителей. Отлично! В результате труд дешевеет. Это стимул к тому, чтобы предприимчивые фабриканты нанимали людей.

— Это может быть в Ульстере, но не в Клэре. Там люди голодают.

— Я верю, что со временем и там возникнут мануфактуры, но это не имеет значения. Голод не такая уж плохая вещь. Он гонит людей на поиски работы вдали от дома. И разве мы не видим, что происходит в результате?

— Рабочие из Клэра берут свои лопаты и отправляются на сезонные работы в Ленстер, а то и в Англию, — согласился Стивен.

— Блестяще! В результате выигрывает Британия, так как цена на труд падает, а ирландцы сыты.

— Но многим приходится уезжать насовсем, — невесело возразил Стивен. — Они вынуждены эмигрировать в Англию или Америку.

— А вам известно, — вмешался лорд Маунтуолш, — что только за время моей жизни этот остров покинуло около миллиона человек? И около четырехсот тысяч — за последнее десятилетие?

— Великолепно! — Дойл одарил улыбкой их обоих. — Значит, выигрывает весь мир. В Ирландии слишком большое население? Очень и очень хорошо. Америка нуждается в этих людях. Огромному богатому континенту нужны трудолюбивые руки. Там они могут отлично устроиться. И в самом деле, что бы делала Америка без Ирландии? Мы должны смотреть шире, джентльмены. Временные беды ирландских крестьян в перспективе — настоящее благословение. А значит, не надо вмешиваться в рынок. Благодаря рынку весь мир меняется.

— Но это такой тяжелый, жестокий процесс, — заметил Стивен.

— Такова жизнь. Такова природа.

Последовала задумчивая пауза.

— Разве это не чудесно — слушать такие разговоры? — обратилась Генриетта к Каролине Дойл. — Думаю, пора переходить к десерту.

Уильяму было приятно, когда Каролина Дойл попросила его после ужина показать ей библиотеку. В конце концов, он сам предложил Дойлу привезти с собой девушку. Она восхищалась собранием и нашла в нем несколько своих любимых книг. Потом она повернулась к Уильяму и улыбнулась:

— Что ж, лорд Маунтуолш, я знаю, вы меня пригласили, чтобы познакомить с ним. Так что же это за человек — Стивен Смит?

— Полагаю, — честно ответил граф, — такой вопрос, если это удобно, стоило бы задать мне.

Отец Каролины согласился привезти ее лишь потому, что, как он откровенно признался графу, он просто не знал, как быть с ней. Да, он и сам обладал острым умом, но хотя и восхищался умом дочери, просто не видел пользы в нем для женщины. И уж точно ум не помог бы ей выйти замуж.

— Должен тебя предостеречь, — говорил он дочери, — мужчины не любят слишком умных женщин. Мужчине нравится женщина, у которой ума ровно столько, чтобы одобрять его самого. И для тебя самым мудрым было бы скрывать свой ум.

Каролина, как правило, соглашалась с отцом, однако предъявляла и свои требования, столь же смущающие.

— Ей хочется найти мужчину, — говорил Дойл Уильяму, — которого она сочла бы интересным. Я ей говорил: «Интересные мужчины обычно доставляют женам массу хлопот». Но не думаю, что она мне верит.

— Стивен Смит определенно интересный человек, — сказал граф Каролине.

К тому же Смиту пора было жениться. Ему уже исполнилось тридцать пять. Еще несколько лет, рассуждал Уильям, и этот парень превратится в закоренелого холостяка. Пора было Стивену обзаводиться собственным домом. Он ведь уже много лет снимал жилье.

Уильям Маунтуолш знал людей, подобных Стивену Смиту. Мужчин, которые слишком погружались в повседневные политические дела, с их возбуждением, неопределенностью и ночными разговорами, не говоря уже о волнении, которое они испытывали, приближаясь к власти. Они могли провести десятилетия в кулуарах коридоров власти и так и не понять, что жизнь прошла мимо них. Уильям знал: политика — это настоящий наркотик, и Стивен уже подсел на него. Его нужно было спасать.

Замечал граф и то, что этот циничный политический деятель в душе был идеалистом. Стивен Смит вовсе не боготворил О’Коннелла, так как был для этого слишком умен, но искренне верил, что О’Коннелл вел Ирландию к лучшему будущему. Освободитель, наверное, не выводил людей из пустыни, как какой-нибудь древний пророк, но он показывал им правильную дорогу. Иногда люди вроде Стивена мечтали и о том, чтобы самим стать вождями. Для бедняка это было трудно, но не невозможно. Мечтал ли о подобном Стивен? Возможно. Несколько раз Уильям слышал, как Стивен произносил речи, и молодой человек явно был талантлив. Он обладал харизмой. Но если он мечтал попасть в парламент, то это, скорее всего, были пустые мечты. Ему бы стремиться стать крупной фигурой в важном деле, трезво рассуждал граф, а не гоняться за победой просто ради победы, как это делают истинные политики.

И еще у этого молодого человека имелась одна слабость, обычная для бедных людей: он был гордым.

— Стивен Смит скорее погибнет, чем продастся, — заметил Уильям, не зная, поймет ли его девушка.

— А женщин он любит?

— Да. Когда у него есть время. — Уильям помолчал. — Женщинам он нравится.

— Да, не сомневаюсь. У него прекрасные зеленые глаза.

— Вот как? А-а, ну да, наверное.

Стивеном действительно увлекались многие женщины. Насколько знал Уильям, Смит имел интрижки по крайней мере с двумя замужними светскими дамами, и один такой роман тянулся несколько лет. Но было ли действительно занято сердце Стивена, Уильям сомневался. Пожалуй, Стивен немного эгоистичен. Но если мужчине без денег нравится вращаться в таких кругах, что еще ему остается, если не использовать чужих жен?

Может, их притягивали его глаза? Отчасти да, без сомнения. Но в нем вообще было нечто магически притягательное — в смуглой коже, в энергии, исходившей от него, в его красноречии. Все это, да еще временами нападавшая на него подавленность и то, что женщины чувствовали его ранимость, заставляло аристократок желать завладеть этим мужчиной и принадлежать ему.