История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

План вспомогательного маневра содержал важный элемент, вводящий противника в заблуждение. Его основой было удержание «выступа» передовых позиций советских войск — единственный осязаемый результат наступления Крымского фронта с конца февраля — на севере Парпачского перешейка, тогда как главный удар наносился на юге силами XXX корпуса, действовавшего против трех дивизий 44-й армии. После того как корпус преодолеет оборонительные укрепления противника, на его усиление будет направлена 22-я танковая дивизия. Это формирование повернет на северо-восток с целью охвата северной группировки врага (51-я армия и отдельные части 44-й и 47-й армий) внутри «выступа». После завершения этого маневра все остальные соединения одиннадцатой армии, включая немецкие и румынские формирования на центральном и северном участках, присоединятся к наступлению для завершения разгрома передовых частей врага. Одновременно на правом (южном) фланге бригада Гроддека нанесет удар в восточном направлении, отрезая советские войска, отступающие к Керчи.

Козлов — сказывалось разрушительное влияние Мехлиса — невольно помогал Манштейну, не организовав надежную, глубоко эшелонированную оборону (эту ошибку советское командование не повторило в ходе Курской битвы в июле 1943 г.). Формирования Крымского фронта были выдвинуты далеко вперед, готовые скорее перейти в наступление, чем отразить атаку врага. Вопреки здравому смыслу, не говоря уже о тактической доктрине, командование не сформировало бронетанковый резерв или мобильную группу, готовую преградить путь прорвавшим оборону немецким войскам или перейти в контратаку. 47-я армия, сосредоточенная непосредственно в тылу 44-й армии, не подходила и не была готова к выполнению таких задач.

Манштейн развернул свои силы следующим образом. Румынский VII корпус и 19-я пехотная дивизия при поддержке 10-й дивизии удерживали самый северный сектор. В центре передовые позиции занимали две дивизии XLII корпуса Маттенклотта, 170-я на левом фланге и 46-я на правом. 170-я пехотная дивизия и 132-й пехотный полк были готовы к развертыванию, чтобы с началом наступления присоединиться к XXX корпусу под командованием генерал-лейтенанта Максимилиана Фреттер-Пико. Этот корпус, занимавший позиции на правом фланге, состоял из 5-й, 28-й легкой и 132-й пехотных дивизий. Данные формирования предназначались для прорыва обороны советской 44-й армии, чтобы обеспечить выдвижение и маневр 22-й танковой дивизии, когда она получит приказ штаба одиннадцатой армии.

Наступление Манштейна 8 мая 1942 г. застало советское командование врасплох, и, получив сообщение о его начале, Октябрьский в дневнике отмечал: «Сегодня утром противник перешел в наступление на Керченском направлении. Странно, но факт». Его смятение очевидно в записи, сделанной на следующий день: «Наши на Керченском направлении вроде бегут. Противник наступает, а силы 1/5 в нашу пользу»[1367]. В первый же день наступления одиннадцатой армии удалось продвинуться вглубь позиций 44-й армии. Самого большого успеха добилась 28-я легкая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Йохана Зиннхубера, атаковавшая на узком участке фронта в северо-восточном направлении, к селу Арма-Эли (ныне Батальное). Справа от нее 132-я дивизия также сумела преодолеть слабую оборону советских войск. В 10 часов утра 9 мая Феттер-Пико, понимая, что нужно как можно быстрее развить этот успех, предложил ввести в бой 22-ю танковую дивизию. Соответствующий приказ штаба одиннадцатой армии поступил в 14:00. Во второй половине формирование Апеля прошло зону наступления 132-й дивизии, обогнуло справа (с востока) 28-ю легкую дивизию и с марша атаковало позиции противника. В тесном взаимодействии две дивизии заняли высоты к северу от Арма-Эли, отразив контратаки советских танков. Теперь если обе они будут продвигаться на север в том же темпе, то у них появится шанс окружить главную группировку врага. Однако во второй половине дня неожиданно начался дождь. До самого вечера сильные ливни исключили какие-либо действия почти во всей линии фронта. Исключение составляла бригада Гроддека, которая имела возможность начать движение на восток.

Утром 10 мая погода улучшилась, и немецкое наступление возобновилось. Слева (с востока) подтянулись 22-я танковая и 28-я легкая дивизии, а за ними 50-я пехотная. Теперь в северном направлении наступали три немецкие дивизии. Этот маневр оказался решающим для всей операции. Перерезав железнодорожную ветку Джанкой — Керчь и отбросив советские танковые части, сосредоточенные у Огуз-Тобе (к северо-востоку от деревни Семисотка), 22-я танковая дивизия к вечеру 11 мая вышла на берег Азовского моря. В тот же день XLII корпус продвинулся на восток, и основная группировка советских войск оказалась в окружении. 12 мая одиннадцатая армия выполнила поставленные перед ней задачи, отразив многочисленные попытки противника вырваться из котла.

В Севастополе разгневанный Октябрьский — в отличие от Козлова, находившегося гораздо ближе к событиям на фронте, — осознал весь масштаб разворачивающейся катастрофы. 12 мая он отмечал в дневнике: «Утренние сведения по Крымскому фронту неутешительные. Противник продвигается, наши, видимо, отходят на Турецкий вал. Если это так, то это может стать большой аварией, если не хуже»[1368]. Он оказался прав. Командование фронта не сумело должным образом отреагировать на маневр Манштейна. Наступление застало их врасплох, и они не были к нему готовы ни организационно, ни психологически. Подтверждалась старая военная истина, что ошибку в первоначальном развертывании трудно исправить после начала сражения — фронт был обречен на развал[1369]. Солдаты храбро сражались и десятками тысяч гибли в тактических боях, но их мужество не могло компенсировать ошибки, сделанные на уровне командования фронтом некомпетентной троицей — Козловым, Мехлисом и Вечным.

Фаза преследования операции «Охота на дроф» началась 13 мая. Для выполнения этой задачи оба немецких корпуса были реорганизованы. На севере XLII корпус наступал в восточном направлении вместе с румынской 19-й пехотной дивизией, двигаясь вдоль северного берега моря, а 46-я и 28-я дивизии нанесли удары по обе стороны от железнодорожной ветки в Керчь, в направлении Татарского рва. Ни одно из этих формирований не встретило серьезного сопротивления. На юге такого же успеха добились XXX корпус, 170-я и 132-я дивизии, а 22-я танковая дивизия сменила направление удара и двигалась на юго-восток, пытаясь отрезать отступающие советские части. На крайнем юге продолжала наступление бригада Гроддека. К утру 14 мая наступавшие румынские и немецкие части преодолели Татарский ров, который, как и в ноябре 1941 г., защищен был слабо. Одиннадцатая армия получила возможность для решающего броска на Керчь и очистки полуострова от противника. 14 мая Манштейн, рассудив, что у него достаточно сил для успешного завершения операции «Охота на дроф», отвел 50-ю дивизию с фронта и маршем направил назад в Севастополь. Эти закаленные в боях пехотинцы не получили ни отдыха, ни передышки.