Сложенный веер - Сильва Плэт

— Не ерепенься, парень. Все очень просто. Есть такой хорошо известный тебе пространственный сектор «Дилайна — Локсия — Аккалабат». Над Аккалабатом на орбите висят несколько ситийских военных кораблей. Шантажируя короля Дилайны, лорда Тона, угрозами разрушения Аккалабата, ситийцы требуют у него браслеты: надеются, что могут использовать их как источник энергии.

— Почему Аккалабат? Почему не сама Дилайна?

— Лорд Тон достанет их браслетами на подлете. Если даже не сможет уничтожить корабли, изменит траекторию и разобьет друг о друга. Или уложит у себя на морское дно. Или просто… — землянин запинается, подыскивая слово. — Окажется… появится… ну, возникнет, что ли, там у них прямо в рубке с десятком своих лордов. И хана ситийцам. С него станется. А Аккалабат беззащитен против высокотехнологичной атаки сверху. Там же… мечи и крылья. И лорд-канцлер — мальчишка, которого они прессуют всеми доступными средствами, чтобы он договорился с королем Тоном.

Кир вспоминает серьезного мальчика с грустными темными глазами, закутанного в клетчатый плед. Вспоминает светловолосую девочку с такими же грустными глазами, только серыми, засыпающую над клавиатурой компьютера в поисках хоть каких-нибудь новостей с туманной планеты под двумя зелеными лунами. Вспоминает недовольный взгляд из-под длинных белесых ресниц…

* * *

…Зал вылета VIP на Когнате. Второй день космического тайфуна под названием «тещин язык»: гравитационные потоки вытягивают пространственный переход, словом, погода нелетная. Все, кому улетать не к спеху, вернулись домой или в гостиницу.

В опустевшем зале остались двое. Кир поверх экрана нетбука следит, как хостесса склоняется перед молодым мужчиной в ораде: «Лорд Дар-Эсиль, чем мы можем скрасить Ваше ожидание?» Кир здесь свой, так что ему такой сервис не предоставляется. Лорд Дар-Эсиль презрительно выпячивает губу: «Спасибо. Если будет нужно, я попрошу. Главное, сразу дайте знать, когда появится возможность вылета: Его Величество властелин Дилайны не любит ждать».

Кир потом сам не мог понять, что его дернуло…

— Лорд Дар-Эсиль, разрешите представиться. Меня зовут Кир, я археолог, мы знакомы с Вашим братом Кори.

Бесцветные глаза почти без радужки и зрачков равнодушно скользнули по лицу Кира. Придворное воспитание, однако, взяло свое. Мальчишка оторвал задницу от диванчика и вежливо поклонился:

— Лорд Элдж Дар-Эсиль к Вашим услугам.

Тон был такой, что Кир не нашелся, что еще сказать. В полном молчании, изредка косо поглядывая друг на друга, они просидели в зале вылета еще сутки.

Кир почти физически чувствовал, как внимательно наблюдал аккалаб за каждым движением его щупалец. Широко распахивал свои матовые глазищи и провожал взглядом ложку, когда он ел, следил, как Кир набирает текстовое сообщение в коммуникаторе, развязывает галстук и вешает его на спинку стула. Смотрел не отрываясь. Совсем не так, как Кори, смотрел. Просто ездил по щупальцам глазами туда-сюда. Становилось понятно, почему старшему сыну дома Эсилей пришлось уступить среднему лорд-канцлерское место. Кир иногда оставлял пристальность без внимания, иногда поднимал глаза и твердо упирался взглядом во взгляд. Девчачьи ресницы вспархивали и опускались. Через некоторое время все начиналось сначала. Кир чувствовал себя как в клетке на Хортулане.

Первым на посадку пригласили аккалаба. Он поднялся с банкетки, быстро нацепил мечи, до того валявшиеся у стены, причесался, запустив пятерню в волосы, переплел их в неровную косу, закрепил какой-то измятой ленточкой, вытащенной из кармана. Не глядя на Кира, поклонился в пространство: «Я знаю, что Вы пытались уговорить Кори поладить с лордом Халемом. Бесполезно. Но за попытку я Вам благодарен». И царственно смотался.

* * *

Кир встряхивает головой. Он понимает, что его ответа ждут уже достаточно долго. Но вместо ответа задает вопрос:

— Как же вы это допустили?

Землянин (Кир уже вспомнил, кто это: командор Алексей Разумовский собственной персоной. Половина мальчишек в дипакадемии на Когнате многое бы дала за то, чтобы вот так, на равных, с ним разговаривать) неубедительно притворяется удивленным:

— А разве в археологии не бывает ошибок?

— Военно-политический просчет, — добавляет кто-то из-за его спины.

— Ошибки в археологии не влекут за собой угрозу гибели тысяч людей, — возражает Кир. Он понимает: его уже втянули в дискуссию, а значит, придется соглашаться. Что же — не будем терять времени. Пришла пора собирать камни.

* * *

— Кир?

— Хорт… — опомнившись, низко склоняет голову. — Ваше Императорское Величество.

Хорт полулежит в кресле, вытянув ноги вперед. На лице недовольная гримаса. Слова он не выговаривает, а цедит. Но по лицам и позам придворных и военных чинов, окружающих молодого императора Хортуланы, видно, что он здесь в почете. Его слово — закон, его рука владыка.

— Хорт, зачем тебе эта ситийская авантюра?

— С тех пор, как мы в ней участвуем, она не выглядит авантюрой. Согласен?

Министры на заднем плане довольно щурятся и кивают. Они любят своего императора.

Кир чувствует, что аргументов у него нет. Он может только взывать к лучшим чувствам императора Хорта.

— Я прошу тебя, остановись. Не надо.

— Извини, Кир. Я им обязан. А тебе что за дело до этих с крыльями?

— У меня там друзья. Лорд-канцлер Аккалабата…

— Надо же… А вот у меня нет друзей, — равнодушно говорит Хорт. — У меня есть деловые партнеры. И я стараюсь их не разочаровывать. От них, кстати, гораздо больше пользы, чем от друзей. Поразмысли на досуге.

— Хорт…

— Кир, у меня нет больше времени, — император Хортуланы резко протягивает руку вперед к консоли коммуникатора. Экран гаснет.

Кир стоит, беззвучно шевеля губами, упершись в темный монитор взглядом.

Кир Оксенен

— Кир!

— Да, мама.

На Когнате, когда ты разговариваешь с родственниками, обязательно надо прибавлять «мама», «папа», «дядя», «тетя», «бабушка», «дедушка» и так далее. Киру это сначала казалось странным, но он быстро заметил, что отсутствие таких обращений в его речи огорчает семью Лалы больше, чем особенности его анатомии. Он не хочет никого огорчать. Поэтому это всегда «да, мама», «нет, тетя», «хорошо, папа», «А у вас, дядя?» и все довольны и счастливы. Это Когната. Это бескрайние льды и снега, в которых ценится каждая капля тепла.

— Чем бы ты хотел заняться дальше, после академии, сын?

— Мне нравится археология, мама. Знаешь, раскапывать всякие древности.

— Я понимаю. А ты интересовался, где этому учат, сынок?

— Ага, — Кир смотрит в окно на резвящихся во дворе собак. — Земля или Хоммутьяр. И нужен я им там… как сневу в метель попонка.