Я (не) люблю тебя... Прости - Гала Григ

— Я сделала это. Но почему-то легче не стало. Чем заполнить пустоту, куда себя деть, чтоб уйти от грустных мыслей. — Взгляд случайно остановился на подвенечном платье, немым укором напоминающем о несостоявшемся счастье.

Мира сняла его с вешалки, приложила к себе и, грустно глядя на свое отражение в зеркале, отшвырнула его, подумав: «Не зря говорят, что жених не должен видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы».

Она распахнула окно и выбросила свадебный наряд, с грустной улыбкой наблюдая, как воздушное великолепие плавно кружит, уносимое осенним ветром все дальше и дальше.

Захлопнув окно, Мирослава прилегла на диван. Бессонная ночь дала о себе знать. Мира моментально погрузилась в спасительный сон, успев подумать: «А счастье было так недолго… "

Ах, эта осень! Ее золотисто-багряное убранство радует глаз, но бередит душу. Ведь красота ее настолько недолговечна — до первых холодных дождей и жестокости ветра, безжалостно швыряющего все это великолепие прохожим под ноги. И даже золотистый ковер, устилающий сейчас тротуары, скоро превратится в серую массу, удел которой — мусоросвалка.

Мирослава, несколько дней наслаждающаяся домашним уютом, загрустила. Она все глубже погружалась в депрессию. Обида на Михаила, на его предательство за спиной с каждым днем не утихали, а все острее отзывались болью.

Отец звал к себе на работу. Но ей достаточно было видеть его сочувствующий взгляд дома. Его влияние удваивалось от вида печальных глаз матери.

Она чувствовала необходимость освободиться от унылого окружения. Поэтому занялась поиском работы, что не исключало вечерних посиделок с Машей.

С подругой было легко и просто. Она тоже сочувствовала Мире, но с ней Мирослава, не стесняясь в выражениях, могла высказать все, что думала о предателе.

— Ты понимаешь, Машуль, что самое обидное? Ведь я боялась расстроить его своим признанием. Ночи не спала, думая, как бы не сделать ему больно. А тут, на тебе — он только рад, что не пришлось самому объясняться со мной.

— Ну ты, мать, определись уже. Ведь сама решила расстаться. А его шашни-машни за спиной только облегчили тебе решение проблемы. Успокойся. Выбрось дурь из головы и живи дальше.

— Ну да. Только я думала, что все это пройдет безболезненно. Для меня. А тут, видишь…

— Вижу. Конечно, вижу. Знаешь почему тебе обидно? Потому что ты ожидала, что он будет умолять тебя не бросать его. А вышло… Ну знаешь, как вышло, так и вышло.

— Да уж…

— Послушай, Славик, а давай в клуб сходим, а?

— Зачем это?

— Ну ты, мать даешь! Зачем еще туда ходят — мужиков ловить. Любвеобильных и желательно богатеньких.

— Нет, Маш, как-то не хочется. Мне хватило одного, обеспеченного и слишком уж любвеобильного, — Мира невесело рассмеялась. — Пойду я. Работу мне надо искать, а не мужчину. Кстати, завтра у меня очередное собеседование. Надо подготовиться, отдохнуть.

— Веский аргумент. Соглашайся на любые условия. Тебе надо отвлечься. А лучший способ — работа, не дающая времени зацикливаться на воспоминаниях.

Мирослава, не спеша, шла по затихающей вечерней улице. Прохожих почти не было. Это не мешало прислушиваться к шороху листьев под ногами. Это успокаивало.

Ее отвлек звук медленно двигающегося автомобиля. Она ускорила шаг и поняла, что движение машины тоже ускорилось. Стало как-то не по себе: за ней кто-то следит? Первое, о чем подумалось, — отец! Переживая за дочь, он вполне мог приставить к ней нечто вроде охраны.

Редким прохожим не было никакого дела до ее страха вперемешку с возмущением. Она уже почти бежала, но машина упорно подстраивалась под ее ускорение.

Мирослава решилась. Она резко остановилась и оглянулась на преследующий ее автомобиль.

Каково же было ее удивление, когда из окна машины она увидела знакомое лицо. И кого бы вы думали? Ну конечно же, это был Денис Астахов.

— У-ф-ф-ф…, не сдержав улыбки произнесла Мирослава, — как ты меня напугал!

— Ну, извини. Не хотел нарушать твое лирическое настроение.

— Вот уж точно, лирическое, — с горечью произнесла Мира.

Денис уже вышел из машины и поинтересовался:

— Что опять у тебя случилось? Оказывается, это не мечтательность, а грусть, — он старался заглянуть ей в глаза. — Ты чем-то расстроена? Садись в машину, поговорим.

Голос его, мягкий и заботливый, тронул глубинные струны ее души. И она расплакалась. Это были первые слезы со дня разрыва с Михаилом.

— Ну вот. Я стал виновником слез? — Денис подал ей салфетки. — Успокойся, пожалуйста. Не могу допустить, чтобы такая красивая девушка плакала. Совсем рядом есть чудесное кафе. Там тихо и уютно. Может, посидим, поговорим.

Мира утвердительно кивнула. А непрошенные слезы по-прежнему катились по щекам. Ей надо было выплакаться, высказаться. Поэтому она не заставила себя уговаривать.

Его слова, такие простые, совсем обычные, располагали к откровению. И Мирослава так же просто под чашечку кофе поведала Денису свою печальную историю.

— Всего то! Поверь, это пройдет. Ты сильная. К тому же парень, как я понял из твоего рассказа, не заслуживает твоих переживаний. — Он погладил Миру по руке.

И это прикосновение, такое теплое и нежное, привело ее в трепет. Но она высвободила свою руку:

— Я, пожалуй, поеду домой.

— Прости. Но разреши отвезти тебя, — Денис с надеждой заглянул ей в глаза.

Глубина его серых глаз поразила Мирославу. Она поймала себя на мысли, что расставаться с молодым человеком не хочется. Но почему-то, вопреки неожиданно появившемуся желанию продолжить неожиданную встречу, она кивнула в знак согласия, уже ругая себя, что поспешила с отъездом.

Поднимаясь в лифте, Мирослава поймала себя на том, что улыбается. Уже прощаясь, Астахов предложил обменяться номерами телефона. На этот раз Мира сочла возможным не отказывать ему в просьбе. И теперь она сжимала свой телефон, в котором сохранились координаты Дениса.

***

Ночью Мирославе опять не спалось. Но теперь мысли ее были диаметрально противоположными. Она уже не истязала свой несчастный мозг самобичеванием. Ее воспоминания больше не издевались над ней укорами совести и коварным шепотом, бередящим душу и настойчиво требующим мщения. Всего несколько фраз Дениса сделали то, чего так и не смогли добиться ни родители, ни подруга, ни она сама.

— А ведь на самом деле, — думала Мирослава, — Михаил не заслуживает того, чтобы я так убивалась из-за него! К тому же, я ведь сама себя настроила на разрыв. И Маша права, я бешусь только из-за того, что он практически опередил меня. Ну и черт с ним!

Пора завязывать эту канитель. Денис правильно отметил: я действительно сильная. Черная полоса закончилась! Надо подумать о том, как жить дальше.